Осень матриарха(СИ)

Нет, не может быть - это лицо по меньшей мере сорокалетней, черты лица сухи, скулы остры, а краска, скорее всего, маскирует седину. Но нет - один в один, как если бы подруга выжила после испытаний... Сущие качели.

Но не просила ли Таригат о тех, кто имеет право судить?

Та, что родила Майю, имеет его безусловно. В точности как Снежный Барс. Или как старый приятель Керм, которому ведомо о ней больше прочих.

Потому что там оказался именно Керм. И не было времени размыслить.

("Исходя из наличных обстоятельств. Прелюдия должна была парализовать мой "логос", моё логическое мышление, словом - то, на чём я обычно строила свою боевую защиту. Или полагала, что строю. В подобные моменты мозг таких, как я, будто играет на нескольких шахматных досках против вдвое большего числа противников, причём лица скрыты масками, а часы сломаны. Но зачастую на таком турнире у тебя вообще нет сторонников - или, напротив, тебе подыгрывают все, - и пускать в ход разум, чтобы найти единственно верное решение, нет ни пользы, ни времени. Так мыслят мужчины - идя по нитям причин и следствий, со скоростью молнии наблюдая, в каких точках они переплетаются. И не умея принять весь запутанный узел в себя и сразу же познать, как это сделала бы женщина и жрица богов".)

Хотели те, кто заказывал музыку и танец, ослабить Таригат или поднять со дна её души главный женский козырь, которым она могла побить всё и вся, - неизвестно. Возможно и то, и другое, и оба сразу, и нечто третье. В конце-то концов, здесь ведь Динан - ну, почти Динан, - где до крайности любят парадоксы...

Вопреки логике наилучшего хода, начать дуэль первой. Пустить стрелу с упреждением.

- Поправьте меня, если я ошибаюсь, - начала Таригат. - Это ведь мою подругу опекал Керм, я шла в прикупе и, по счастью, изрядно его увлекла. Ты не носил перстня Оддисены, побратим, как бы говоря: "В чинах мы небольших". Так думали все мои братья-зеркальщики. Но и очищая совесть: не хотел числиться двойным агентом, хотя бы в своих собственных глазах. Ибо никто не может служить двум господам с одинаковым усердием, а ты попробовал. Твою питомицу смотрели на роль преемницы матери, сие испытание сурово и чревато риском - всё равно как спартанскому мальчику прятать лисицу за пазухой. Меня также пробовали на соответствие некоей смутной роли: причём вовсе не вы с кахиной... Ани-Реньей, думаю. Да, вот точное имя. Святой Анной при Марии-Майе. Уточню: лишь в самом начале не вы. Когда Керм оценил перспективы. Когда Ной до конца понял, какого подарка его лишили в аффекте тройного братания. Когда Дженгиль, оттеснив его, захотел стать отцом - что означало безусловную готовность к гибели и переплавке. Раз не уцелел мой собственный отец, обратившись в живое фосфорное пламя... Тогда эти трое вольно или невольно потянули за собой махину.

Теперь вместо Джена - его младший брат, но без собаки, которая заменяет ему глаза и высокий сан, он не слишком дееспособен. Собака тоже: это своего рода искупление. Рахим-кахан, грешно ведь поименовать животное в точности так же, как человека, который реинкарнировал? Тем более когда великий муж был кем-то наподобие старшего легена в эроском... Хрустальном Джурте.

Джурт в этом контексте мог означать многое: семейный шатёр, божественное небо, всю в совокупности земную родину.

- Держатель Палаты Истин, - без видимого удивления пояснила женщина, мимоходом сжав псу шкуру на холке. - Той, что подтверждает законы, разработанные Палатой Кочевий. Вот кем был Рахим ибн Давуд. А вот меня в самом деле так назвали - Ани-Рена. Ренья - более редкий вариант. Майя говорила тебе?

- Обмолвилась как-то раз. Я не обратила внимания, но ведь мне трудно что-либо забыть.

- Вообще невозможно, - уточнил Идрис. - После Хрустальных Башен рассеялись все наши сомнения.

"Так что с вами, глядишь, будет легко - куда легче ожидаемого", - подумала Таригат.

- Что поделать? Приходится рисковать и тем и этим, - Идрис, неподвижный, словно статуя, продолжал отвечать на первое, развёрнутое высказывание. - Женщинам присуща цельность в самих изменениях - так говорят. Их жизнь и мысли - нить, которая не прерывается, принося плоды. Мужчины подвержены веренице смертей. Иначе им никак не превзойти себя.

"У нас, в сущности, тоже эта самая нить, хм... дорогая невестка. Если мы, добившись лакомой цели, не хотим оставлять своих и остаёмся на прежней родине, - донеслось до Таригат некое веяние ветра. - Но это тупик: вырасти можно лишь уйдя в иные миры, хотя там остаётся лишь зыбкий стержень нашего духа, а мелочи типа родственных уз развеиваются".