Осень собак

Он быстро прошел по рядам, почему-то взглянул в глаза Катиного отца и увидел его встречный взгляд. Возможно, ее папа почувствовал, что сегодня игра пойдет не просто в шахматы, но, видимо, до конца не понял внутренний смысл происходящего. Мал еще Колька для серьезных дел. Но он ошибался.

Играл Колька стремительно. С отцом Кати он разыграл любимый им ферзевый гамбит, где оба не успели развить фигуры. Когда черные сделали рокировку, Колька смело пошел крайней пешкой на два хода, потом точно так же другой пешкой на его короля. Нет, он не затягивал партии с другими, чтобы выиграть первым у Катиного отца, он играл вдохновенно, и удача сама шла ему в руки. И взрослый человек дрогнул перед пацаном, совершил ошибку. Немедленно Колька пожертвовал коня за пешку, двинул крайнюю пешку еще дальше и разменял ее. Вывел ферзя на последний удар, снова пожертвовал, но уже ладью за слона. Кажется, Катя поняла, что отец проигрывает первым, несмотря на явный материальный перевес, и на глаза ее навернулись слезы. Она уже не магически, а страстно, как затравленный зверек, умоляла глазами Кольку не выигрывать первым у ее папы. Но он не видел ни ее унизительного взгляда, ни отчаявшихся глаз, ни ее бессильных слез. Через два хода после жертвы ладьи он поставил мат черному королю.

Отец Кати пожал руку победителю, собрал шахматы в доску и стал наблюдать за игрой других. Колька был неумолим, выигрывал и белыми, и черными. Он еще не понимал, что выиграл спор. Сеанс продолжался, и надо было играть.

Вечерело. Солнце ушло за горизонт, подкрадывалась тьма. Оставалось четыре или пять незаконченных партий. Взрослые мужики хмурились, недовольные своей игрой. Но они не знали, что сопротивляться Кольке сегодня бесполезно. Отец Кати, видимо, раздосадованный своей игрой, взял шахматную доску подмышку и сказал дочери:

– Катя, пошли домой, уже поздно.

Он никогда не звал до этого дочь домой, это делала мать. Может быть, он хотел проверить свою догадку, что сегодня вечером должно произойти что-то необычное и он участник этого необычного? Но какова была его роль? Видимо, какое-то чутье подсказывало ему, что сегодня состоялась не просто шахматная игра, а нечто большее. Почему-то плачет Катя, неистовствует Колька, и он проиграл так быстро и бездарно.

И здесь произошло то, что навсегда вошло событием в историю двора, а в Николая на всю жизнь, тогда радостной, а позже мучительной болью.

– Не пойду! – ответила Катя ломким голосом.

– Уже поздно, – строго повторил отец.

– Ты проиграл первым, и я сегодня не пойду домой! – дрожащим, высоким до фальцета голосом, уже выкрикнула она.

На них стали обращать внимание зрители. Только Колька ничего не видел и не слышал, он добивал оставшихся шахматистов.

– Ну и что? Проиграл, – спокойно ответил отец.

– А то, что ты проиграл меня! А Коля выиграл меня, и я с ним останусь на всю ночь! Вдвоем! – закричала она, и слезы полились из ее глаз.

– Я не понимаю, – отец был строг, но справедлив, и действительно не до конца понимал случившееся. – Почему не пойдешь домой?

– Я проиграла ему спор, а ты не смог защитить меня!

Догадка Катиного отца была верной – это были не просто шахматы. До него дошел смысл происходящего, безмерная ценность сегодняшней партии и почему он потерпел быстрое поражение. А он же в шахматах далеко не слабейший среди участников! Но сдержать яростный напор пацана он сегодня не смог – почему-то не хватило духа. Как интеллигентный человек, он попытался сгладить щекотливую ситуацию.

– Спор? А в чем он заключается?

– Если ты проиграешь первым, я останусь с ним до утра! Я, я его приз!!!

Болельщики притихли и смотрели уже не за шахматной игрой, а вслушивались в непонятный пока им диалог отца и дочери. Наконец и до Колькиного сознания дошло, что происходит что-то необычное и он в нем – вторая главная фигура после Кати. Он оторвался от шахмат и подошел ближе к Кате и ее отцу. Отец пытался мягко урезонить всегда послушную до этого вечера дочь:

– Катя! Каждый спор – это всего лишь шутка.

– Нет! Не шутка!

Отец стал заметно злиться. Он сурово посмотрел на подошедшего Кольку.

– Что случилось? – строго спросил он его.

Но тот был не в силах включиться в происходящее и молчал.

Зрители, затаив дыхание, уже ждали не итогового результата сеанса, а захватывающего финала психологической развязки. Даже игроки, не закончившие партии, подняли головы от досок. Тогда отец решил применить более убедительные доводы, чтобы уговорить дочь и сделать ее как всегда послушной, принизив личность победителя. Он был спокоен, голос звучал ровно:

– Катя! Посмотри на него. Он младше тебя и он еще маленький!

И здесь у Кати крупные слезы просто брызнули из глаз на шахматную доску соседнего игрока.

– Он вырастет! – отчаянно закричала она. – Он вырастет!!

Она порывисто обежала вкопанный в землю стол и встала рядом с Колькой. Победно взглянув на отца, она сквозь непрекращающиеся слезы, четко произнесла:

– Я сегодня остаюсь с ним. Он выиграл спор! – и взяла его за руку.