«Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой.

— А, это ты, Чжао? Здравствуй, давно не виделись!

— Действительно давно. А ты пополнел!

— Правда?

— Да, и довольно основательно!

— Тебе не холодно в такой легкой куртке? — заботливо спросил Ли Цзин–чунь.

— Напротив, жарко! — ответил Мудрец, дрожа от холода. — Видишь, я весь потный! Ха–ха–ха! А ты член союза?

— Нет.

— Почему? Я могу дать тебе рекомендацию.

— Хочу сначала посмотреть, что это за союз, а уж потом решу…

Они замолчали. Не упуская из вида Ли Цзин–чуня, Мудрец поискал глазами Оуяна, суетившегося у входа, но Ван рядом с ним уже не было. Когда Оуян приблизился, Мудрец встал и скорчил недовольную мину.

— Сейчас она придет, не волнуйся! — чуть слышно произнес Оуян и убежал.

Почти все места были уже заняты. Мужчины и женщины здоровались, разговаривали, как вдруг в коридоре зазвенел звонок. Оуян снова подбежал и шепнул:

— Надо выбрать председателем госпожу Вэй Ли–лань!

— А кто это?

— Вон она, в синем костюме. — Оуян незаметно показал на молодую женщину, сидевшую в президиуме.

— Ее?! Мать родная! — Мудрец так высунул язык, что казалось, он навсегда останется торчать наружу. — Если эту уродину сделают председателем, я выйду из союза!

— Не болтай глупостей! — Оуян похлопал Мудреца по плечу и пошел агитировать остальных.

В действительности госпожа Вэй Ли–лань не была уродиной, хотя особой красотой не могла похвалиться. Довольно высокая, с круглым лицом без следов косметики и густыми бровями, она держалась очень прямо и оттого казалась не очень женственной, а строгий синий костюм усиливал это впечатление. Мудрец принадлежал к молодым людям нового типа, но его представления о красоте (если исключить ненависть к бинтованным ножкам) мало чем отличались от идеала древних, воспевавших вишневые ротики и ивовые талии. К тому же он надеялся на заседании женского союза поглазеть на женщин по–настоящему красивых, поэтому госпожа Вэй и повергла его в глубокое разочарование своей безыскусственностью.

Умолк звонок, и кто–то из президиума предложил выбрать председателя. Из зала выкрикнули имя Вэй Ли–лань, она направилась к трибуне, а Мудрец, не желая смотреть на нее, опустил голову и раскаивался, что не захватил темных очков.

Пока новоиспеченная председательница произносила речь о целях создания союза, Оуян, свободно курсировавший по залу, шепнул Мудрецу:

— Сейчас будет выступать профессор Чжан. Надо бы к чему–нибудь придраться и согнать его с трибуны!

— О, это я сделаю с большим удовольствием! Но когда же Ван придет?

— Сейчас, скоро!

После председательши слово предоставили профессору Чжану, человеку лет сорока, с приятным лицом, тонкими бровями и добрыми глазами типичного ученого.

— Безобразие! — шепнул Мудрец своему соседу, совсем юному студенту. — С какой стати на заседании женского союза выступает мужчина? Надо согнать его с трибуны.

— Уважаемые дамы и господа! — начал профессор. Голос у него был негромкий, но каждое слово звучало отчетливо и ясно. — Я безмерно счастлив участвовать в учредительном заседании Союза защиты женских прав, потому что уделом женщин во все времена были только кухня и рукоделие…

— Ложь! — вдруг вскочила какая–то девица, потрясая кулаками. — Всем известно, что мы занимались шитьем, а не рукоделием!

— Бей его! — заорал Мудрец.

— Но разве шитье не входит в рукоделие? — громко и рассудительно возразил один мужчина. — И вязанье входит. Кроме того, слово «рукоделие» архаичнее, чем «шитье», а профессор говорит как раз о прошлых временах. Прежде надо подумать, а потом уже кричать!

В зале раздались одобрительные аплодисменты, похожие если не на гром, то, по крайней мере, на взрывы хлопушек. Профессор с улыбкой продолжал:

— Своих прав женщины добиваются не пустыми разговорами. Во время мировой войны, например, англичанки заменяли мужчин на любой работе, даже носильщиками служили. И естественно, что после войны уважение к ним возросло, потому что они до конца выполнили свой долг перед обществом, а в Китае женские профессии пока не развиты, я даже позволю себе сказать, что у нас вообще нет женских профессий.

— Это клевета! — пронзительными голосами закричали несколько тощих дам. — Как это нет женских профессий? Здесь в зале сидят учительницы!

— Долой его! Бей! Бей! — заорал Мудрец, выхватив из кармана монету и запустив ею в профессора. Председатель испуганно отпрянула, мужчины бросились к трибуне, а женщины к выходу, сталкиваясь друг с другом. Но профессора Чжана окружили друзья, и Мудрец со своими сторонниками не смог к нему пробиться, поэтому призыв «бей его» он предусмотрительно сменил на «гони его».

Чжан молча сошел с трибуны. Председательница наконец пришла в себя и предоставила слово профессору Чэнь Сао. В общем гаме невозможно было разобрать имя оратора, но он проворно взобрался на трибуну, отвесил глубокий поклон и загрохотал, перекрывая шум в зале:

— Уважаемые товарищи мужчины и женщины! История человечества показывает, что вклад женщин в развитие культуры намного превосходит вклад мужчин; правами женщины тоже пользовались большими, что явствует из древних записей!

После этих слов зал аплодировал целых три минуты.