Осеннее равноденствие

Скорее всего, никого они не нашли. Их элитной службе охраны кажется, что «пока», что прошло еще мало времени, что они обязательно разберутся. Но они-то привыкли действовать в ситуациях, когда их клиенты сталкиваются с очевидной угрозой и готовы принять помощь. А судя по тому, что выяснил Матвей, Паулина сама позволила возможному похитителю манипулировать ею.

Это намекало на умного врага, на злого гения, подкравшегося к беззащитной красотке. Однако в такой сценарий не вписывалась изгаженная квартира, в которой, по словам соседей, не один год жили откровенные маргиналы.

Впрочем, квартира была не только проблемой, но и решением.

– В своем отчете Форсову ты указала, что Паулина была совершенно спокойна только рядом с дочерью, – напомнил Матвей. – Это правда?

Таиса бросила возмущенный взгляд на Гарика:

– Ты отдал ему мои отчеты?

– Я его боюсь и выполняю все его требования, не подумав, – невозмутимо отозвался Гарик, делая глоток кофе из карикатурно большой чашки, такие зачем-то подавали в этом кафе.

– Как будто ты хоть что-то делаешь, подумав, – не сдержался Матвей. – Но вернемся к Паулине. Разве не логично на основании этого предположить, что опасность угрожала не ей, а дочери? Соответственно, беспокоилась она не за себя, а за дочь – с самого начала. Она была спокойна, когда девочка находилась рядом с ней и она могла лично убедиться: все в порядке.

– Я рассматривала такой вариант, – кивнула Таиса. – Но страх за дочь выражался бы сильнее. Она очень любит девочку, тут и гадать не приходится. Если бы Паулина заподозрила, что ее единственному ребенку угрожает опасность, разве она не наняла бы охрану? Не стала бы проводить с дочерью больше времени? Она ведь легко могла отказаться и от съемок, и от светских мероприятий, она не нуждалась в деньгах! Нет, там был не страх, а именно беспокойство…

– Знаешь, для той, у кого есть деньги вообще на все и даже бусики, беспокойство – это уже много, – задумался Гарик. – Как вам такой вариант: в опасности была не дочь Паулины, а отношения Паулины с дочерью?

Таиса смутилась, она определенно не поняла, к чему он клонит. А вот Матвей догадался, и версия была действительно стоящая.

– Насколько я понял, Паулина долгое время воспитывала дочь одна…

– Всю жизнь девочки, – подтвердила Таиса.

– Что было бы, если бы под угрозой оказалось абсолютное присутствие матери в жизни ребенка? И эту угрозу не устранила бы никакая охрана, никакое силовое решение.

Таиса наконец сообразила, что к чему:

– Ты про отца! Я про него не забыла, если что, я расспрашивала Юлю и других подруг. Но они сказали, что Михаил Щеглов этот – няшечка и зайка. Их формулировка, не моя. Всем, кто был с ним знаком, он казался адекватным.

– Гарик тоже многим кажется адекватным, – Матвей кивнул на второго ученика Форсова, уже запустившего в огромную чашку флот из зубочисток. – Внешность обманчива.

– Я отвлекаюсь неосознанными простыми движениями, пока думаю, – отмахнулся Гарик. – Кто-то рисует, пока болтает по телефону, оставьте мне мои корабли! Думайте про Щеглова, а не про меня. Если он такой няш-мяш, почему они с Паулиной не остались вместе?

– Ее семья поучаствовала, – вздохнула Таиса. – Он не просто финансовый контроль не прошел, он по престижу не дотянул. Он фитнес-тренер, без высшего образования даже. Ну и плюс ко всему, он из «сомнительной семьи».

– Что под этим подразумевали? – спросил Матвей.

– Он стал первым в своем не слишком славном роду, кто выбрался в город. Предыдущие поколения Щегловых гнездились в деревне, причем не той, в которую приглашают ландшафтных дизайнеров, а той, где сортир на улице.

Гарик, до этого старательно изображавший не самого умного ребенка, насторожился – совсем как охотничий пес, которому указали на будущую добычу.

– А это не такая семья, которая устроит срачинду в элитной столичной квартире, если их туда запустить? – поинтересовался он.

– Паулина не стала бы лично заниматься сдачей квартиры в аренду, типаж не тот, – подхватил Матвей. – Ее такие занятия угнетали, она пошла бы на них, только если бы нуждалась в деньгах – а она не нуждалась. Другое дело – если бы она пустила в квартиру тех, кого считала родственниками.

– И только с их стороны она терпела бы выходки, после которых обычные квартиранты получили бы ногой по французским булкам, – догадалась Таиса. – Да, так могло быть, но… Почему никто не знал об этом?

– Ее ведь приучили стесняться любой связи с ними, – пояснил Гарик.

– Она не запрещала дочери общаться с отцом.

– Это да, но общение дочери с отцом – это одно, общение между бывшими любовниками – другое, общение с семьей бывшего любовника – третье. Сам Мишаня был чуток попрестижней, чем его родня. Паулина могла не презирать их, но знала, что ее подруги презирать будут. Если бы она решила помочь Щегловым, наверняка после долгого и методичного нытья Мишани, разве она объявила бы о таком открыто?

– Нет, – покачала головой Таиса. – Она бы попыталась это скрыть, потому что от той же Юли не получила бы ничего, кроме постоянных обвинений в собственной глупости. Да уж…

– Вот и я о том. Самое время потрясти Юдзи!