Осенние перелеты (сборник)

– А ты чего на нем сидишь, как на диване? Он новенький – пусть Нитка на него посмотрит.

– Нитка – красивое имя. «Нитка, Нитка, где твоя иголка?» – запел Коля.

Нитка слегка заалела. Поправила очки.

– Видишь, – сказал ей Ленька, слезая с Коли. – Он такой…

– Меня Антониной Стекольниковой зовут, к твоему сведению, – сказала Нитка, не обращая внимания на протянутую Колей руку. – Ниткой меня папа прозвал… И все подхватили.

– Это ничего, – Коля улыбнулся ей приветливо и подбадривающе, схватил за руку и потряс. – Не огорчайся, моего друга Саньку отец прозвал Пысей.

– Как Пысей? – спросила Наташка.

– Пыся, и все. Кто их, отцов, поймет… Не знаешь, почему ни меня не встретил? Может, я ему и не нужен?

Во время потасовки Колина курточка расстегнулась. Нитка ткнула пальцем в Колину грудь, прикрытую тельняшкой.

– Застегнись, моряк, и не говоря глупостей.

– Моряк, – пробормотал Ленька, – тельняшку надел… Коля глянул на него с доброй ухмылкой.

– Точно подмечено с твоей стороны. Моряк не тот, кто в тельняшке, а тот, кто из Одессы.

– Я – РУН-семьсот. Вызываю «Кристалл», – сказало радио. – К вам вылетел самолет с Диксона. Борт семьдесят семь-четыреста пятьдесят шесть. Как у вас? Отвечайте.

– Я – «Кристалл». Я – «Кристалл». Станцию свернули. Склад с продовольствием ушел под воду. Льды начинают сближаться. Боимся за посадочную полосу.

– У них дядя Лепя Семенов начальником, – прошептала Наташка.

– Семенов в прошлом году был. Нынче у них Скворцов Алексей Иванович, – поправил ее стриженный под нулёвку шахматист. Он хотел дать еще какие-то разъяснения, но вдруг вытащил из-под себя книжку и шлепнул ею своего партнера по голове. – Поставь пешку на место! Проходную пешку стибрил.

– Не тибрил, – ответил его партнер простодушно. – Я о другом думал.

Коля достал из кармана пешку и ласково, как воспитатель в детском саду, поставил ее на доску.

– Когда успел? – спросил его шахматист, стриженный под нулевку. – Мы тут играем…

– Играйте, играйте, – ласково разрешил Коля. – Между прочим, у вас у обоих мат, а вы все играете, Петросяны… – Потом Коля вытащил из кармана коня и поставил его рядом с пешкой.

– Ну, ты даешь! – восхищенно сказал шахматист. И все, даже Нитка, посмотрели на Колю с большим любопытством.

Дыра в полу

Ленька первым вошел в свою комнату на втором этаже. Ногой запихнул валенок под кровать, повесил картину из жизни животных на другую стену – напротив омара. Следом за ним вошли Нитка, Коля и Наташка. Нитка оглядела комнату.

– Это твоя красота?

– Сувенир, – сказал Коля. – Привет из Одессы.

– Для полной гармонии не хватает только пивной кружки… Соколовы, не позабыли? У вас радиосеанс с родителями в пятнадцать ноль-ноль… – Нитка еще раз глянула на Колиного омара, поморщилась и ушла.

– Много она понимает, – сказал Коля. – Народное творчество моряков…

Ленька Соколов ходил по комнате. На его круглом лице отчетливо отражалась, работа мысли. Он даже пыхтел – так сильно думал и все смотрел на портрет космонавта, словно желал посоветоваться.

Есть, конечно, разные способы думать. Однажды, еще в ту далекую пору, когда вместо касс сидели в троллейбусах живые кондукторы, вошел в троллейбус мальчик и положил вместо денег в протянутую руку кондуктора кусочек сухого льда.

– Ай! – сказала кондуктор.

– Жарко или холодно? – спросил мальчик.

Кондуктор его за ухо. Мальчик, вырываясь, объясняет: – Я не хотел вас обидеть. Я только хотел спросить – жарко это или холодно? Я сам никак не пойму.

– Это лед, – сказала кондуктор.

– Чего же он тогда жжется?

– Не знаю. Наверно, в нем сильный мороз.

– Вам нужно учиться, – сказал мальчик.

– И тебе, – сказала кондуктор. – Садись, прокачу до кольца и обратно. – Когда мальчик сел рядом с ней, кондуктор сказала: – Осенью пойду в техникум.

– А я в первый класс, – сказал мальчик.

И некоторое время они сидели молча, наверное, вглядывались в свое будущее, в котором не будет обмана.

– Нет такого чувства юмора, – наконец решительно заявил Ленька. – Органа такого нет у людей. Зрение у человека есть – раз. Слух у человека есть – два. Нюх – три. Осязание – четыре. И все.

– А когда человек смеется и плачет? – подскочила к нему Наташка и тут же загнула два пальца.

– Над этим я думал. Смеется, или плачет, или вздыхает, когда ему делать нечего. Эмоция называется. Книжки нужно читать. – Ленька скользнул взглядом по Наташке, словно пылинку сдул. Остановил глаза на Коле и отступил на шаг, чтобы как следует его рассмотреть, так сказать, с высоты своей образованности.

– Академик, – сказал Коля почтительно. Взял со стола Ленькину книжку. Посмотрел заголовок. – Детективы читаешь? Я их сто штук прочитал. Мура. Все эти шпионы мелко вредят и крупно проваливаются.

Наташка посмотрела на него уважительно.

– Я ему сколько раз говорила. А он все читает и в голове кого-то все ловит.

– Мура, – повторил Коля. – Что про них читать, когда я их живьем видел. – Коля грудь выпятил и подбородок вперед выставил. – Ты спроси у меня, спроси, видал я шпионов?

– Врешь, – сказал Ленька.