Ошибка каскадера

Вечер. Узкая зеленая улочка на окраине маленького прибалтийского городка. В глубине улицы среди густых деревьев угадывается маленький домик: видны только входная дверь, над которой горит тусклая лампочка, и ярко освещенное открытое окно. Из окна, заполняя все пространство перед домом, льются звуки фортепиано. Перед домом, облокотившись на изгородь, слушая музыку, застыла очень высокая и очень тоненькая фигура женщины в льняном белом платье, с разбросанными по нему иссиня-черными волосами. В кадре появляется идущий по темной улице, тоже высокий молодой мужчина в джинсах, джинсовой же рубашке с закатанными рукавами. На плече у него висит фотокамера с огромным объективом. Он подходит к дому, из окна которого доносится музыка, останавливается около женщины в белом платье, облокачивается рядом с ней на изгородь и шепотом спрашивает:

— Здесь не занято?

Женщина, не взглянув на него, качает головой. Какое-то время они стоят молча, затем мужчина наклоняет к ней голову и опять шепотом спрашивает:

— Простите, это Шопен?

— Да. Ноктюрн номер двадцать, — тоже шепотом, с небольшим кавказским акцентом отвечает женщина.

Когда музыка заканчивается, женщина прощается и уходит. Мужчина ее догоняет и предлагает проводить:

— Знаете, уже поздно, а по радио передавали, что в городе маньяк, который охотится за очень красивыми женщинами.

— Вы считаете меня очень красивой? — улыбается женщина.

— Красивее не встречал. Так что позвольте хоть раз в жизни побыть настоящим мужчиной.

— Позволяю.

— Премного благодарен, — мужчина кивает головой. — На случай если меня через несколько минут прихлопнут, сообщите моему батюшке, как погиб его беспутный сын Владимир. Ну а если, несмотря на мои героические усилия, вас все же похитят, что мне передать вашей несчастной матушке?

— Передайте моему несчастному мужу, что Володя не смог уберечь Этери.

— Надо же так опростоволоситься! — вскрикивает Володя. — Такие женщины разве бывают незамужними!

Володя живет в Санкт-Петербурге и приехал в этот городок в командировку. Этери тоже живет в Питере, куда еще в детстве с родителями переехала из Грузии. Она может быть на три-четыре года старше Володи.

Вскоре они подходят к воротам известного в городе, очень элитарного дома отдыха.

— Ну конечно же. Самая красивая женщина в городе должна остановиться в самом шикарном доме отдыха в Прибалтике.

— До свидания, — не отвечая, Этери протягивает руку.

— А могу я вас завтра навестить? Обсудим творчество Шопена, а я заодно позавтракаю на дармовщинку — поиздержался, знаете ли.

— У нас посторонних не кормят, — смеется Этери.

— Еще как покормят. Сами умолять будут.

Этери, продолжая смеяться, скрывается в проходной. Володя смотрит, как она выходит из проходной, идет к красивому саду и поднимается по ступенькам в желтое здание с белыми колоннами. Володя заходит в проходную и спрашивает, когда в доме завтрак.

На следующий день к восьми утра Володя подходит к проходной дома отдыха. Показав на проходной пропуск «Пресса», он беспроблемно проходит через проходную. Поднимается на второй этаж, заходит в зал столовой. Столы на двоих и на четверых покрыты накрахмаленными белыми скатертями, фарфоровая посуда, вазы с фруктами. Оглядев зал, Володя видит Этери, сидящую за столом с миниатюрной блондинкой с кукольным лицом и пышной грудью. Володя направляется прямо к их столу, по дороге с улыбкой кивая сидящим за столами и говоря им: «Приветствую», те недоуменно кивают ему в ответ. Когда Володя подходит к столу, Этери не может сдержать радостной улыбки.

— Познакомьтесь, Володя. Надежда Борисовна, — представляет она Володе соседку за столом.

— Этери, милочка, ну зачем так официально. Просто Надя. А для вас, Володя, — Наденька, — изобразила она кокетливую гримаску и протянула Володе руку для поцелуя.

— Очень приятно, Наденька, — целуя руку, ответил Володя и тут же обратился к Этери: — Я подожду вас на улице, если не возражаете.

— Хорошо. Через пару минут.

— А вы посидите с нами, Володя. Я попрошу вам чай с бутербродами принести.

— Благодарю вас, но, к сожалению, я ем только кошерное, — развел руками Володя.

— Вы разве еврей? — удивилась Надя. — Совершенно не похожи.

— Нет, я не еврей. Я из солидарности. Было невероятно приятно с вами познакомиться, Наденька. Я жду вас, Этери. — Володя развернулся и пошел на выход.

— Послушай, зачем он тебе? А если муж узнает? Насколько я о нем наслышалась, он у тебя очень ревнив, — смотря вслед Володе, сказала Надя.

— Только если ты мужу напишешь. Да и узнавать-то не о чем. Я вчера с ним познакомилась: какой-то любитель довольно неплохо играл у себя в домике на пианино Шопена; я стояла на улице, слушала, подошел этот Володя, разговорились. Напросился сегодня встретиться. Я согласилась — милый мальчик, почему не поболтать. В нашем доме отдыха скучища неимоверная — одни высокомерные зануды, кроме тебя, конечно.

— Спасибо за комплимент, миленькая. Но, если ты просто поболтать, тогда я у тебя потом его заберу. Договорились?

— Забирай.