Ошибка каскадера

Ровно в семь часов они спустились в вестибюль гостиницы. Внизу уже стоял высокий пожилой мужчина с седыми волосами и в длинном черном пальто. В руках он держал табличку, на которой латинскими буквами было написано: Zemtsov. Недавно опять прошел небольшой снег, и улица перед гостиницей была слегка им запорошена. У входа в гостиницу их ждал огромный черный лимузин. «Начинается!» — с восторгом подумала Тамара и с непроницаемым лицом важно забралась через открытую шофером дверь в просторный, с блестящими, пахнущими натуральной кожей сиденьями. Откинувшись, она во всю длину вытянула ноги и жеманным голосом сказала Андрею:

— Милый, открой бар, посмотрим, что у них там есть.

— Кино насмотрелась, милая? — хохотнул Андрей.

— А хотя бы. Если собственный муж не в состоянии жену лимузином обеспечить.

Андрей открыл осветившийся бар, Тамара наклонилась и долго рассматривала бутылки.

— Не густо, — откинувшись обратно на сиденье, сказала Тамара и отвернулась к окну.

За окнами машины во всем своем великолепии мелькал вечерний Берлин, сияя разноцветными огнями витрин, ярко освещенными окнами современных зданий, фарами проезжающих им навстречу машин. Пока они ехали, опять пошел мелкий снег. «Ну что за свинство! — со злостью подумала Тамара. — Никогда ничего не бывает гладко. Событие жизни — и такая мерзкая погода. Каким идиотам пришло в голову устраивать кинофестиваль в феврале?» Словно ища поддержки, она повернулась к Андрею и увидела его опечаленное лицо. «Ну вот и даже Андрюша расстроился», — с удовлетворением подумала Тамара. Андрею действительно вдруг стало тяжело на душе, но совсем по другой причине. Рассматривая в окно вечернюю жизнь Берлина, ему не давала покоя мысль, которая угнетала его уже давно, еще в Питере: «Совершенно русский фильм, о русской девушке, поставленный им, русским режиссером, с русскими актерами будет представлен на фестивале как немецкий. И все это по милости этого мерзавца Плуганова». И тут, пожалуй, впервые в своей жизни Андрей почувствовал внутри себя настоящую, обжигающую и полностью его захватившую ненависть. Ненависть к Плуганову. И неудержимое желание когда-нибудь ему отомстить.

Лимузин выехал на большую площадь и замедлил ход, следуя за впереди идущими машинами. «Потсдамская площадь», — узнал Андрей площадь, по которой гулял утром. Лимузин медленно двигался, пока не остановился перед ярко освещенной площадкой, в конце которой находилось празднично украшенное и освещенное прожекторами здание кинотеатра «Потсдамский палас». Шофер, обойдя вокруг машины, открыл им дверь. Андрей первым выбрался наружу и протянул руку Тамаре. Тамара очень медленно, как ей казалось, царственно вышла из машины и, продолжая держать Андрея за руку, повела его по настоящей ковровой красной дорожке навстречу ослепляющим прожекторам, вспышкам фотоаппаратов, целой армии фотографов, восторженным крикам зрителей за красными барьерами. Она смотрела на идущих перед ней звезд мирового кино и старалась держаться так же, как и они: величественно и вместе с тем непринужденно. И ликовала, потому что у нее это явно получалось. Как это все соответствовало ее представлению о настоящей торжественности этого праздника и ее соучастия в нем! Процессия вдруг замедлила ход, а затем полностью остановилась. Тамара сделала небольшой шаг влево, чтобы рассмотреть причину, и увиденное ей моментально свело на нет всю охватившую ее эйфорию. Причиной задержки оказалась хорошо ей известная, знаменитая американская актриса, позирующая фотографам. Несмотря на холод и продолжающийся легкий снежок, актриса была в сногсшибательном вечернем платье с обнаженными плечами и руками.

— Андрюша, как ее зовут? — поникшим голосом спросила Тамара, указывая на актрису. — Она в «Чикаго» играла.

— Рене Зеллвегер.

Тамара сразу представила, как она сама будет убого выглядеть в пусть и импортном, и для нее совсем не дешевом, но все равно ширпотребном платье, купленном в магазине. «Они наверняка все так одеты. Буду сидеть в дубленке. Кому какое дело. Может, я больна», — думала Тамара, поплотнее запахивая на себе дубленку. Войдя в зал, Тамара, потянув за собой Андрея, сделал пару шагов в сторону, остановилась и стала осматривать зал. Облегчения это ей не принесло. Вокруг были узнаваемые лица кинозвезд в роскошных туалетах. Хотя она заметила, что попадаются и такие же, как она сама, «простушки». Но дубленку она все равно решила не снимать.

— Снимай дубленку, — сказал Андрей, положив на колени свою кожаную куртку.

— Не сейчас. Мне еще холодно.

Когда в зале притушили свет, Тамара огляделась по сторонам и, не вставая, стащила с себя дубленку.

После того как объявили последнюю премию «Хрустальный медведь» за лучший фильм конкурса для детей, стало ясно, что фильм Андрея остался без какой-либо награды.

— Эта сволочь Плуганов, — в сердцах сказала Тамара. — Его работа.

— Перестань. При чем здесь он. Влияние и возможности Плуганова дальше России не распространяются. Просто мой фильм не дотянул до такого уровня.

У выхода их поджидал Август.