Осиное гнездо

«Дурная баба, — думал Дискалюк, возвращаясь к машине, которая его ждала на обочине шоссе у самого берега моря, — у нее точно не все дома. Какие-то Сейдоны у нее в голове, да юношеские страдания ее мучают, а виски-то у самой посерели, пора бы и за ум взяться. Куда бы от нее смыться совсем? Если эта пловчиха, что может голенькой в воду прыгнуть, согласиться, я возьму палатку — и в горы, так чтоб никто нас не видел, никто не слышал, и никакой другой мужчина в глазах не мелькал, комплиментами не соблазнял, а только один я умные речи произносил. Гм, а как же ее зовут? Не спросил, вот дурак-то. А вдруг она сбежит с моими долларами? Ведь там двести долларов, сумма немалая. На эти деньги можно такой номер снять — голова закружится. Как это я так?»

— Гони, — сказал он водителю, — меня там ждут, дорога каждая минута. Я могу слишком много потерять. Вот вам десять долларов, только побыстрее.

— Сколько бы вы ни потеряли, это будет дешевле, чем ваша жизнь, — ответил водитель, не прибавляя скорости.

Наконец, когда колымага очутилась у санатория, он выскочил, как из душегубки и стал шарить глазами в поисках таинственной незнакомки; но ее нигде не было. Тут он вспомнил, что вообще не было уговора, где они должны встретиться. Он потерял себя.

Это был уже не могущественный царь Раховского района, где даже кошки перед ним замедляли ход, а обычный самец, сгорающий от страсти. А может, в нем просыпался человек со всеми слабостями, величием и пороками? Он чувствовал, что не ходит, а летает. Он бросился к дежурному и спросил, не видел ли тот самой красивой женщины, которая бы входила или выходила из санатория?

Дежурный пожал плечами, но, заметив, как человек волнуется, спросил, как фамилия, в каком номере живет и тогда можно проверить, есть ли ключ на вахте, и если ключа нет — значит, в номере сидит, вас дожидается. Однако ключ висел на гвоздике.

— Ушла, значит.

— Как ушла? я даже фамилии ее не знаю, откуда вам известно, в каком она номере?

— Нам все известно, — сказал дежурный.

— А! — махнул рукой Дмитрий Алексеевич, — с вами кашу не сваришь. — И он пулей выскочил из здания и ускоренным шагом направился в сторону пустынных пляжей.

Солнце уже заняло почти половину неба, казалось, оно отдавало все свое тепло морской глади, ровной, но не совсем спокойной, — море дышало как человек, волны одна за другой бежали к берегам, разбивались, растворялись, образуя монотонный говор, непонятный человеку, но убаюкивающий, успокаивающий бушующие нервы. Море вечно, красота вечна и если человеку хоть единожды посчастливилось приобщиться к этой красоте и понять ее душой и сердцем, он уже не может быть животным на двух ногах.

Пляжи не совсем пустовали. На горячем песке лежали пары, в основном это были люди, которым за сорок; и ни одной Афродиты.

Дискалюк почти бежал, а когда потерял надежду и собрался уже возвращаться обратно, увидел на дальней косе одинокую женщину. Возможно это она. Но почему забралась так далеко? Что это значит? Как бы там ни было, надо прибавить шагу.

Да это та самая. Лежит на спине и мечтательно смотрит в небо. Рядом полиэтиленовый пакет с покупками. Дмитрий Алексеевич просто упал в двух шагах и не мог отдышаться. Пот струился ручьем, рубашка хоть выжимай.

— Я уже потерял всякую надежду, — сказал он, сплевывая. — А как вас зовут? Ваша фамилия, имя, отчество? Состав семьи?..

— Что — о?

— Простите, я так на всякий случай, вдруг мы снова потеряемся, а я не знаю ни где вы живете, ни как вас звать, ни вашу фамилию. Это непорядок, согласитесь.

— Боже, как красиво, — сказала она, не отрывая глаз от бездонного неба, — неужели там пустота? Море, небо… какая гармония! Почему мы тогда так несчастны под этим сказочно красивым небом?

— Я… я хотел бы знать… вы здесь по путевке? Как вам понравился рынок? Дорого ли все здесь? Что вы купили на деньги, где меняли доллары? А что касаемо неба, то… что там может быть красивого? Небо как небо…

— В пакете все покупки и сдача там же, — сказала она со вздохом. — Я пойду купаться, а вы можете переодеться, чтоб быть похожим на отдыхающего. Вы здесь первый раз?

И не дожидаясь ответа, она как рыба нырнула в воду.

Дмитрий Алексеевич схватил пакет, достал мужской купальник, пляжные тапочки, модную кепку, затемненные модные очки и сто восемьдесят долларов сдачи.

— Честная она девушка, ничего не скажешь. Все это барахло столько и стоит. Видать, она не бедная. Надо ее поблагодарить. Она не мымра. Тоня все бы сграбастала, да еще сказала бы, что не хватило.

Он поднял голову, чтобы увидеть ее, но море было гладко, пловчиха претворилась в морскую царевну. Она не возвращалась. Дима страшно перепугался.

— Ау! — кричал он что было сил. — Люди, помогите! Человек утонул! Ау!

Он бегал вдоль моря по берегу, как цыпленок за курочкой, но курочка исчезла, перепрыгнула через глухой забор. Берег был пустынный, никто не отзывался, не откликался, не спешил на помощь.