Осиное гнездо

— Взья — тка, — повторил Питер. — Иберзетцен, битте! Ми сначала смотрим дрова, а потом даем небольшой взятка. Большой взятка ми не даем. Это запрещено на Германия.

— Тогда катитесь колбасой, — едва слышно произнес Дмитрий Алексеевич.

— А, кольбаса, это очень корошо, — произнес Ингольф, глядя на своего шефа, который кусочком хлеба на кончике вилки, сгребал остатки пиши со дна тарелки, можно сказать, вылизывал ее. — У нас в Германии тридцать сортов кольбаса, можно сказать: кольбаса наш национальный гордость. Ми без кольбаса страдаем. Если вы угостите кольбаса — мы будем вам очен благодарны, — и он повернулся к Питеру, перевел ему свою речь, а тот, выслушав, захлопал в ладоши.

Дискалюк схватился за трубку, чтоб связаться с рестораном «Говерла».

— Колбасу! Срочно! Нет? как это так? Послушай, Шнурок, ищи, где хочешь, но колбаса у меня должна быть немедленно. Это может вызвать международный скандал, ты понимаешь? У меня представительная делегация из ФРГ, они хотят попробовать нашу колбасу. Я ничего слышать не хочу. Обойди все рынки, но колбаса должна быть.

— О, ви есть настоящий чекист. Приказаль и все тут.

— У вас с колбасой тоже проблемы? — спросил Мавзолей.

— Нет, у нас кольбаса на каждый супермаркет… тридцать сортов, — гордо произнес Ингольф. — У нас и туалеты есть, там очень чисто. Но у вас тоже есть достижения: у вас шикарный лес. Ми закупим лес, заплатим валюта, а ви закупите кольбаса и построите туалеты. Ми даже можем произвести обмен: ви нам — лес, ми вам— кольбаса и тойлеты.

— У нас временные трудности, — сказал Дискалюк. — Колбасу пришлют нам через несколько дней из Венгрии, а к строительству туалетов мы приступим в следующем году. У нас за этот участок отвечает мой заместитель Мавзолей Ревдитович, что сидит с нами рядом.

— С таким именем можно не только туалет построить, но и кольбасу достать, — произнес Ингольф. — А что значит Ревдитович?

— У него отец был Ревдит, что значит революционное дитя, а Мавзолеем его назвали в честь Ленина, который после смерти был туда помещен.

— О да! — выдохнул Ингольф и пальцем почесал под носом. Он почувствовал запах колбасы. И действительно сам директор ресторана Шнурок, весь в поту, поднимался на третий этаж с сумкой, полной домашней колбасы, в которой было много чеснока и перца, дабы предупредить ее порчу.

— Кольбаса! — произнес Питер Дудзиак, дважды чихнув в носовой платок.

— Принес! — воскликнул Шнурок, вваливаясь в кабинет Дискалюка. — Целых шесть килограмм. Свиная, домашняя. К счастью, мои соседи три дня тому назад кабана закололи, уже дохлого, правда. Болел он у них, пробовали спасти — не удалось. Вы, Дмитрий Алексеевич, только попробуйте, снимите пробу, что ли, а так не объедайтесь. Мало ли что?

— Шнабс! — произнес Питер, уплетая кусок колбасы.

— Водка! — перевел Ингольф. — Шеф просит водка. У вас водка очень вкусный. Такой водки в Германии нет.

— Налейте им, пусть пьют, сколько хотят, — разрешил Дискалюк.

— Брот! — потребовал Питер, который уже совершенно не стеснялся.

— Мавзолей! иди принеси пять буханок хлеба. Пусть едят. Гостей нельзя держать голодными.

31

Мавзолей схватился за телефонную трубку, куда-то позвонил и пять буханок белого, как снег хлеба, тут же принесли, без какой — либо задержки.

— Ганц шварц брот! — произнес Питер.

— Совсем черный хлеб просит шеф, — перевел Ингольф.

— Принесите черный хлеб! — сказал Мавзолей продавцу в засаленном белом халате.

— Слушаюсь, — ответил продавец.

— Я вижу, у тебя свои связи и не такие уж плохие, — сказал Дискалюк, глядя в глаза своему заместителю. — Нам надо бы поделить сферы влияния, а если откровенно сказать, доения магазинов в городе. А то может получиться так, что я отовариваюсь в каком-то магазине, туда подключаешься ты, а вслед за тобой и другие замы, а за ними начальники отделов, за начальниками отделов их заместители, а потом инспектора… И в нас самих же может быть причина полного разорения магазина. Я думал: вы отовариваетесь в обычных магазинах, что обслуживают рядовых граждан…

— Мы стараемся не отставать от вас, Дмитрий Алексеевич. А кое — кто, видимо, поставил себе задачу более крупного масштаба — догнать и перегнать, или, выражаясь современным языком, перещеголять вас.

— Взья — тка! — произнес Дудзиак. — Кляйн взья — тка.

Ингольф ближе придвинулся к своему шефу, взял его за кисть левой руки, крепко сжал, а потом что-то шепнул на ухо. Питер после этого замолчал, но ненадолго.

— Яйко! — произнес он твердым голосом.

Мавзолей захохотал.