Осиное гнездо

— Ви сказаль: действовать? Ми в Германии точно так же… начинаем действовать. Мужчина так всегда должен поступать. И ми тепьерь так поступим. Ми ужинайт и в лес на осмотр деревьев, а потом заключать договор.

— Эх, вы, немцы, непонятливый вы народ. Ни шуток, ни намеков вы не понимаете, вы от этого страшно далеки. Вы не смогли понять нашей тактики во время войны. Мы отступали, а вы радовались. Вы и догадаться не могли, что мы вас заманиваем, чтоб окружать и уничтожать, — про себя бубнил Дискалюк.

— Что ви сказаль?

— Я сказал, что сперва нужен маленький аванс, а потом осмотр леса и подписание договора.

— Взьят-ка, — произнес Питер Дудзиак.

— Да, да, взятка, так это называется по-русски, а по-нашему — презент, — обрадовался Ингольф.

30

Питер поморщился. Он уже, было, приготовил длинное объяснение в защиту интересов своей фирмы с вескими аргументами против всякого рода взяток, но в это время дверь кабинета распахнулась, и на пороге показались три официанта с подносами, накрытыми белыми полотенцами, откуда неслись щекочущие ароматы только что приготовленных блюд.

Резкий запах приправ, прежде всего чеснока, ударил в ноздри голодных гостей, так что у них стали шевелиться губы, началась икота, а затем пошли в ход носовые платки.

— Во ист тойлет? — спросил Питер и сделал движение рук, как под струей воды из-под крана.

— У нас туалет закрыт на ремонт, — сказал Дмитрий Алексеевич. — Пользуйтесь ложками и вилками, не касаясь пищи пальцами, если они у вас грязны.

— Ми побежаль на речка руки мыть, это будет шнель, значит бистро.

Оба немца пулей выскочили из кабинета, спустились с третьего этажа к Тисе, благо она текла под окнами Осиного гнезда.

Когда они вернулись в кабинет, за столом сидел Мавзолей.

— Ви и есть Музолей? — спросил Ингольф.

— Так точно, Мавзолей, а вам что, не нравится?

— О, зер гут! Ви есть великий шеловьек. Только Музолей — капут, — смеялся Ингольф.

Дудзиак тоже пытался выдавить улыбку, но у него это плохо получалось. Он тут же набросился на пищу, как голодный зверь на добычу.

Дискалюк разливал водку в двухсотграммовые стаканы и предложил тост за дружбу, но немцы только пригубили.

— За дружбу! — предложил Мавзолей Ревдитович второй раз, принимаясь за стакан и опустошая его.

— Фройндшафт! — повторил Питер и снова пригубил стакан.

— Послушай, Мавзолей, почему они не пьют? — удивился Дискалюк.

— Ми сначала кушать, много кушать и только потом пить, — объяснил Ингольф. — Это наш традиций, ничего не поделаешь.

— А у вас аппетит хороший, ничего не скажешь.

Действительно все блюда таяли с космической скоростью, а когда ничего не осталось, немцы стали облизывать губы и сгребать остатки пищи кусочками хлеба.

— Можно, я приглашу их к себе домой? — спросил Мавзолей Дискалюка. — Я их накормлю так, чтоб неделю кушать не хотелось.

— Я не возражаю, зови. Предупреди жену, что они порядочные обжоры. Пусть подготовится, как следует, — сказал Дискалюк.

— Я надеюсь, вы тоже придете.

— Придется.

— Дрюжба — фройндшафт! — произнес Питер, поднимая стакан с водкой. — Дискльюко… ви…

— Как, как? — произнес Мавзолей.

— О, я! Дискальюко — како, — обрадовался Дудзиак и захлопал в ладоши. — Дискальюко — како, дрюжьба фройндшафт. Тринкен аллес. Иберзетцен зи битте, Ингольф. Питер опустошил содержимое и на русский манер поцеловал стакан в донышко.

— Ишь ты! — изрек Мавзолей и тоже опустошил стакан. — Налейте еще, Дмитрий Алексеевич. Я покажу им, на что мы, русские, способны.

— Ти не есть русский, ти есть украиниш, — произнес Ингольф, прикладываясь к стакану.

— А все равно: мы братья и нас разъединить или поссорить не удастся, — сказал Мавзолй Ревдитович.

— Ми тоже так думает. Но теперь тост скажет мой шеф Питер Дудзиак.

Питер встал и говорил долго, но никто ничего не понял.

— Переводи, Ингольф!

— Мой шеф говорит: да здравствует свободный Украина, который должна жить в дружбе с Германия, потому что дружба с Германия не позволит оккупация России. Украина с Германия всегда будет свободна. А теперь я предложу тост за… дрова. Ми вам дойч марки, ви нам дрова. Много дрова. Большой фургон, грузить, рулить на Германия и даже на Португалия. Ваши дрова на Португалия под ковер и на шифоньер, где португалка прячет халат, чтоб сверкать смуглый кожа перед свой любовник, го — го — го. Дрюжба— фройндшафт.

— Ну и тост, такую твою мать. Жаль, цыган в Рахове нет, а то мы тебе цыганку выдали за португалку, она карманы бы тебе обчистила, — сказал Дискалюк и поднял бокал.

— Взья — тка! — произнес Питер на русском.

— Мы взятки не берем! — твердо произнес Мавзолей.