Осиное гнездо

«Куда мне столько денег и зачем они мне? Что я смогу на них приобрести? Если отстроить четырехэтажный дом и оснастить его импортной мебелью, — скажут: наворовал. Еще жалобы начнут на меня строчить. Нужно ли мне это? Пить — гулять я и так могу. Стоит мне только глазом моргнуть, как тут же в моем кабинете все будет— и водка, и коньяк и закуска, и девочки. Даже икра красная, черная и всякие другие деликатесы. В Москву поедут, привезут, если здесь нет. Надо завязывать с этими иностранцами. Жардицкий, правда, еще немцев мне сует. Мало ему что ли? Ну, прибавлю я ему десять тысяч в месяц. Таким образом, он будет получать от меня семьсот двадцать тысяч долларов в год. Разве мало? Завтра же позвоню ему и скажу об этом».

Дмитрий Алексеевич сильно сжал веки, так чтоб глубоко ушли глаза, и накрылся одеялом с головой. Но сон не шел к нему. Вдруг залаяла собака, загремела цепь, звуки прорезали двойные стекла и повергли в дрожь хозяина дома: все, идут, решил он и вскочил на ноги, чтоб на цыпочках подойти к окну и, не шевеля занавеской, посмотреть, что творится на улице. Но там снова воцарилась тишина.

Он снова бросился на кровать и окутался одеялом. Он только начал погружаться в сон, как Марунька, лежа на другом диване, стала ворочаться и мычать.

Словом, заснуть и то не крепким сном, удалось только после вторых петухов.

В восемь часов утра раздался звонок из Киева. На том конце был Жардицкий, теперь уже величина. Он вот-вот должен был сложить с себя депутатские полномочия, так как председатель совета министров Павел Лазаренко перетащил его к себе на должность первого зама.

— Звоню тебе прямо из дому. Сегодня, в крайнем случае, завтра, к тебе придут два немца. Не обижай их, это солидные люди. Ты уже один раз отказал им в приеме, зачем ты это сделал. Больше так не поступай без консультации со мной. Контракт с этими немцами заключишь на тех же условиях. Таким образом, у тебя будут представители трех стран. Будем расширяться или ограничимся на этом, покажет время. Стране нужны деньги и в больших количествах. Валюта нам нужна, валюта, ты понимаешь? Так что вот так. Будь здоров. Я потом позвоню тебе, и ты доложишь, чем закончились переговоры, хотя…

— Что, что «хотя», господин министр?

Но на том конце провода уже раздались гудки. Дискалюк не успел даже сказать: здравствуйте, Виктор Дрезинович, или же Дмитриевич.

«А, черт, теперь от них покоя не будет. Скорее бы эти леса вырубили к чертям собачьим. Может, на их месте, когда-нибудь найдутся умники и посадят сады. Во! сады были бы, а? Надо зафиксировать эту идею и подать в правительство Лазаренко. Но сперва я поделюсь с Устичко, он ведь хозяин области».

29

Немцы приехали в тот день, когда Дмитрий Алексеевич проводил совещание с руководящим составом Осиного гнезда.

— Пусть подождут немного, — сказал он секретарю Лесе. — Зайди в мой кабинет, там, в буфете, минеральная вода, угости их.

— Они просят пива. Немцы любят пиво.

— Пойди, возьми им бутылку дешевого пива в магазине, скажи, что я просил, — сказал Дмитрий Алексеевич.

Леся ушла, совещание продолжилось.

Все было хорошо, все кивали головами в знак согласия, за исключением прокурора Гамезы. Прокурор хитро улыбался, сверлил глазами шефа района и даже задал несколько вопросов по поводу вырубки лесов и вывоза его за границу. Дискалюк никак не реагировал на робкие попытки прокурора придать незначительным событиям солидную окраску, но выходка прокурора запомнилась ему без каких-либо усилий, а затем начала убеждать его в том, что лучше не иметь такого работника у себя под боком.

— На сегодня все, господа, — сказал он неожиданно. — Можете приступать к своим обязанностям на благо жителей нашего района и укрепление государства. В следующий четверг в это время, я буду принимать отчеты о проделанной вами работе.

Когда он открыл дверь секретарской, там уже сидели два упитанных человека. Они разом встали, одновременно кивнули головами и вместе произнесли:

— Guten tag, her Дискалюко — како!

— Приветствую вас на русской земле, вернее на украинской земле. Заходите, пожалуйста.

Он открыл свою дверь и зашел в кабинет первым, полагая, что это и есть высокий этикет: он показывает им дорогу.

Немцы поморщились, но последовали за ним в просторный кабинет, высоко задрав головы. Шли они медленно, чеканя шаг, как входят солдаты в кабинет генерала и остановились в конце длинного стола. Один из них держал бутылку с непочатым пивом, тем самым дешовым пивом, которое принесла секретарь по приказу своего шефа.

— Садитесь, в ногах правды нет, — сказал Дискалюк.

— Ми, у нас в ногах все есть, — сказал Ингольф, который раньше преподавал русский язык в школе. — Ми на Руков шнель — шнель, то есть бистро — бистро.

— Какая еще шинель? — удивился хозяин кабинета. — Садитесь и будьте как дома.