Осиное гнездо

Лимон выбежал на улицу, но там под навесом уже горели угли и на вертелах томились куски баранины.

Хозяин района остался в столовой с большим фотоальбомом в руках. Он машинально переворачивал страницы, смотрел на одни и те же лица, но ничего не видел. Перед глазами стоял маленький, коротконогий человечек, с немного косящим левым глазом, с длинными прилизанными волосами, который его не только заговорил, но и как бы загипнотизировал. И странно, эта напористость понравилась ему. Все, что он собирался сказать своему подопечному, пришлось на ходу скорректировать, хотя, конечно, ни о каком присоединении к кормушке, связанной с продажей леса шведам, немцам или французам и речи быть не могло. Это уж слишком. И деньги лежали перед ним. Десять тысяч долларов. «А зачем они мне? У меня миллионы в банках разных стран. Пусть употребляет эти деньги по своему усмотрению. Пусть нанимает рабочую силу на стройку, надо ему сказать об этом».

28

Ольга Васильевна вошла с большим подносом, начала накрывать на стол. Дмитрий Алексеевич еще глубже зарылся в развернутый альбом, пристально рассматривая мужа с женой на Ялтинском пляже. У него ножки короткие и кривые, у нее тоже фигурка так себе, скромная, а точнее бесформенная. А личико худое, заостренное, носик маленький, приплюснутый и торчат большие уши.

— А вы симпатичная, — покривил душой знаменитый гость.

— Да? правда? вы находите? О, благодарю вас! Если бы слышал мой Лорикэрик! А то он всегда говорит на меня: уродина. Я мог бы и получше найти. Вот такие сегодня мужья. У вас наверно жена тоже очень красива, не так ли?

— Не такая как вы, но ничего, мириться можно. Только она старше вас. И я намного старше вашего мужа.

— О, вот он, легок на помине! Лорикэрик, если бы ты раньше вошел, ты бы услышал, шо Митрий Лексеевич сказал. А сказал он, шо я весьма и весьма симпатична, вот что он сказал, правда, Лексеевич? Я в молодости в актрисы хотела записаться, да родители озражали. Актрисы, говорил отец, это так себе: ни семьи, ни крепкого хозяйства с коровами, свиньями и другой живностью, а так не поймешь что, баловство одно. Все денежки у тебя будут уходить на мукияж, лучше быть училкой, потому как в деревне училка свинью может откормить, маленькую зарплату компенсировать. Так говорил мой отец.

— Истинно так, — сдался Дискалюк.

— Не Лексеевич, а Дмитрий Алексеевич, темнота. Это наш великий гость, какого не было со времен… строительства нашего дома. Я хочу предложить тост за нашего гостя, самого умного, самого доброго и справедливого человека на нашей районной земле. Под руководством Дмитрия Алексеевича наш район расцветает, как цветок, за которым все время ухаживаешь. Спасибо вам за покровительство, ибо если бы его не было… я не знаю, что было со мной. Короче, никакого строительства я даже не пытался бы затевать. Ты, Ольга Васильевна, садись рядом и ухаживай за гостем, я разрешаю, и ревновать не буду. За вас, дорогой Дмитрий Алексеевич.

— Спасибо. Только деньги убери, у меня сейчас нет никаких финансовых затруднений, а если появятся, я тогда напомню. Пусть будет за тобой должок. Ты строишься — тебе пригодятся. Будь поосторожнее со всякими там, как в народе говорят, махинациями, потому что ты на виду у всех и каждого. Каждая баба за тобой приглядывает, да и за мной тоже. И не становись хапугой, не греби под себя все можешь. Если Ватраленко тебя заметит…

— Мы с ним друзья, — сказала Ольга Васильевна. — Лорикерик выделил ему три земельных участка бесплатно.

— Вам проще, — сказал Лимон, — вы— наверху. Сверху всегда все видно, а снизу верх не просматривается. У вас один лес значит больше, чем все земли, которые я распределил между жителями села. Если бы вы мне немного леса разрешили продать за рубеж, я бы и для вас точно такой же дом построил в Апшице, например. Как бы это провернуть, а?

— Успокойся, — сказала Ольга Васильевна мужу, — ты уже и во сне начинаешь бормотать про этот лес. Ну, не получается, так черт с ним. Населению топливо нужно, раздай этот лес крестьянам, пусть греют свои зады у печек зимой.

— Ты молчи, ты ничего не понимаешь в колбасных обрезках. Я действую по Ленину: или сейчас, или никогда. Пока наш друг у власти, есть шанс воспользоваться его добротой и щедростью.

— Тут я тебе ничем помочь не могу. Никакой иностранец с тобой не станет заключать договор. У тебя леса на один железнодорожный состав, а им нужны тысячи. Возиться с таким мизером никто не станет, — сказал Дискалюк, уплетая очередной кусок шашлыка.

— Тогда присоедините меня к себе… вместе с моим лесом. Вам — девяносто процентов, а мне — десять, я согласен. Мне бы хватило сто тысяч долларов на первый случай, — не отставал Лимон.

— Договоры уже все составлены, и вносить в них коррективы никто не имеет право. Вот кончится двухтысячный год, начнем составлять планы по-новой, я что-нибудь постараюсь придумать.

— Ольга Васильевна, давай детей.

Вошли мальчик и девочка, стали у порога, сделали реверанс и начали исполнять частушки в честь гостя, типа: