Осиное гнездо

— Плановики уже на подходе, осталось только согласовать смету и послать дорожного мастера в Венгрию. Венгрия, она отсюда рукой подать и вот тебе Венгрия. Пусть переснимут опыт, а опыт — это во! Могу и в Швеция послать, — заверял гостей Дискалюк, а те просто хохотали.

— А чаво? План есть план, куда от него денешься?

Однако такой план им не был составлен даже много лет спустя.

Револа с матерью жались к обочине дороги, но все равно когда проезжал грузовик, их обеих забрызгивало грязью.

Наконец, они оказались дома. Рая уложила мать, обложила ее подушками и стала поить чаем.

— Папу срочно вызвали в Киев, — сказала она матери. — Он вернется, обещал, по крайней мере, дня через два — три, не раньше.

— Он… один уехал?

— А с кем же еще?

— Ну, может быть, он прихватил с собой эту, как ее…

— Асю, что ли? Да я, если узнаю, — глаза ей выцарапаю.

— Не надо, дочка. Выходит так, что она может стать… твоей мамой, вернее мачехой.

— Никогда в жизни. У меня одна мама. Это ты.

— Спасибо, дочка…

Мария Петровна погрузилась в сон. Это был кратковременный сон. Ночью у нее поднялась высокая температура и началась агония. Рая не спала, она видела и знала, что дни, если не часы, матери сочтены. Она лихорадочно мочила полотенца в воде комнатной температуры и обматывала тело матери, обнаженное до пояса. Полотенца быстро нагревались, а в некоторых местах подсыхали, а температура поднялась до критической отметки — сорока одного, без двух десятых градуса.

На рассвете они обе немного вздремнули. Утром Револа пыталась дать матери таблетки, но та решительно отказалась.

— Я пойду дам отцу телеграмму, — предложила дочка.

— Не стоит, доченька этого делать. Он мне ничем не поможет. Я не хочу, чтоб на меня смотрели и думали: когда же ты кончишься. Побудем вдвоем. Если были бы живы сыночки, они бы тоже находились рядом, и это было бы для меня утешением, а так… мир так сузился, что нам только вдвоем может хватить места, а больше никому.

К обеду приехала Авдотья Семеновна, мать Дискалюка. Она вошла, опираясь на палку.

— Чтой ты, невестушка, к смертному одру тянешьси, мне уже восемьдесят три скоро и то я еще харахорюсь, тебя вот навестить пришла.

— Проститься…, — с трудом произнесла Мария Петровна. — Сыну передайте, что я… прощаю его.

— Я ему накостыляю вот этой клюкой, — сказала старуха. — Рази можно, когда в таком состоянии жена, от дому отлучаться? Я не знаю, в кого он пошел, мы с отцом такими не были.

Старуха всплакнула, поднялась со своего места и поковыляла к машине, которая ждала ее во дворе.

Вскоре явилась и Дурнишак со свертком в руках.

— Мы дали телеграмму Дмитрию Алексеевичу, он, видимо, уже выехал из Киева и не сегодня-завтра будет здесь. Поправляйтесь, Мария Петровна, матушка наша. В этом свертке теплый халат, ношеный, правда, но очень добротный, вам в нем будет очень хорошо. Прощевайте, дорогая Мария Петровна и да вернет вам Бог согласие и взаимопонимание с мужем Дмитрием Алексеевичем.

Визит Дурнишак не прошел даром: Мария Петровна, вдруг, сама не понимая почему, с нетерпением стала ожидать мужа. Она хотела в последний раз заглянуть ему в глаза, такие знакомые и чужие. Как они будут смотреть на нее, как они будут прощаться с ней перед ее уходом в другой мир?

Из Осиного гнезда стали приходить сотрудники, в особенности те, кто был знаком с Марией Петровной. Мавзолея она приняла за мужа и уже хотела, было обратиться к нему, сказать, что прощает его за все и просит у него прощения, но Мавзолей опередил ее:

— Дмитрий Алексеевич сегодня вылетает самолетом во Львов, завтра будет здесь, — сказал он, наклоняясь к подушкам, где она лежала.

— А — а… — произнесла она и подняла палец кверху. Но рука тут же опустилась, ее всю как бы дернуло. Это душа покидала грешное тело.

47

Дискалюк привез Асю в Киев 2 декабря. Они поселились в одной из самых престижных и дорогих гостиниц, стоимостью в шестьсот долларов за номер в сутки, причем у Аси был отдельный двухместный номер: Дмитрий Алексеевич доказывал своей возлюбленной, что он настоящий рыцарь. Она тут же оценила рыцарский поступок и стала относиться к своему покровителю с неким особым вниманием, граничащим с проявлением симпатии.

— Благодарю вас. Я рада, что вы становитесь цивилизованным человеком и проявляете такт по отношению к женщине. Вы так щедры, хотя мы так малознакомы и вы хорошо при этом знаете, что…

— Вы можете быть абсолютно спокойны, уважаемая Анастасия Ивановна. Я на многое способен ради нашей дружбы. Я, если хотите, вообще не стану у вас появляться в номере. Если когда-нибудь подумаете обо мне и решите, что хотели бы меня видеть, я тут же прибегу, у меня развито чуйство, не беспокойтесь.

— Не чуйство, а чувство. А где тут выдают визы в Испанию? Мне ни разу не приходилось заниматься этим вопросом. Если раньше я и ездила в другие страны, то это было в составе делегации. Я только выбивала себе загранпаспорт.