Осиное гнездо

Конечно, Дмитрий Алексеевич выступил с заключительным словом, оно было кратким, но содержательным, с перчиком.

— Господа! — произнес он патетически. — Выслушав довольно содержательный доклад Андрея Федоровича, а он у нас молодой, но очень активный и также активно растет, как руководитель, а также все выступления участников нашего форума, невольно приходишь к выводу: все и везде у нас хорошо и благополучно. Но так ли это, господа? Почему такая задолженность за электроэнергию и коммунальные услуги? Почему во многих селах продолжается самовольный захват земельных участков, и строятся дома без визы районного архитектора? Почему такое низкое поступление налогов со стороны обменных пунктов валюты, от частных магазинов, заправочных станций, мастерских по ремонту автомобилей? Этих «почему» за весь день не перечислишь. Налоговая служба исключительно плохо работает, участились грабежи и изнасилование в основном несовершеннолетних. Угрожающие размеры приняла проституция и наркомания, процветают грабежи и воровство. А господин Ватраленко сидит и в зубах ковыряется (смех в зале), начальник налоговой инспекции сидит с закрытыми глазами, не выспался, товарищ (смех в зале). Наряду со всем эти находятся (семья не без урода) и любители мутной воды. Вот, к примеру, корреспондент, а вернее, работник, или писака газеты «Зоря Раховщины» небезызвестный Чверкун умудрился накарябать жалкую статейку под названием «Будет ли укрощена Тиса?» Конечно, будет! Получим обещанные деньги и вперед, господин Чверкун. Только не надо лезть перед батьки в пекло, как говорится, а то можно обломать рога (смех в зале).

64

Собрание закончилось в пять часов пополудни по киевскому времени. Дмитрий Алексеевич вместе со своим верным замом направились в ресторан пообедать, а господину Мавзолею Ревдитовичу и госпоже Дурнишак ничего не оставалось делать, как перейти в оппозицию, прежде всего к Ганичу, а в будущем, в зависимости от обстоятельств, при тщательном анализе, всех за и против, — и к самому Дмитрию Алексеевичу. А что особенного, Дмитрий Алексеевич — бог что ли. Знаем таких! Сам Хрунька слетел в свое время, когда ему наш Брежнев, шо с Днепродзержинска родом, ножку подставил. А Дмитрий Алексеевич, подумаешь бузосмен!

— Ганич продал свою жену, — шептала на ухо Дурнишак Мавзолею Ревдитовичу, — в обмен на должность. Вот у чем дело. Это онавиновата, шо тебя подвинули на вторые роли. Мне недавно, по большому секрету, рассказывала судья Невыносимая Наталья, что сам Андрей Федорович прибежал с заявлениями о разводе, и на коленях умолял ее оформить бумаги, так как этого требуют объективные обстоятельства и что от этого зависит благополучие раховских граждан. А что это за обстоятельства, нетрудно догадаться. Дмитрий Алексеевич, как великий стратег, он, конечно, человек с большой буквы, этого мы отрицать не можем, прячет ее, где-нибудь в склепе, под десятью замками до поры, до времени. Сказывают так же, это информация из других, но достоверных источников, что эта Ася подсыпала яду в продухты, которые потом доставили Марии Петровне, жене Дмитрия Алексеевича. От этого она и скончалась раньше времени. Тут можно было покопаться, что-то откопать, но кто будет этим заниматься, Ватраленко? У его у самого рыльце в пуху.

— Интересно, а дочь Раиса об этом знает? — как бы, между прочим, спросил Мавзолей.

— Я уже кое — какие шаги предприняла, шоб эта информация до нее дошла и кажись, птичка уже у цели: девчонка теперь все ходит с платком в руках и вытирает слезы, чего раньше с ней не бывало.

— Ну и?

— Шкандал был, это точно. Он просто не мог не быть. Я, кажись, во сне это видела. А мои сны всегда сбываются. Это я вам в точности говорю, Музолей Ревдитович.

— Этого слишком мало, — посетовал Мавзолей. — И не искажайте мое знаменитое имя. Знаете, оно мульоны тонн золота стоит. Мавзолей… это же… глыба… и Красной площади светится.

— Ну, передонюсь, пердонюсь, Мавзолей. Кстати, кто лежит в этом Мавзолее — сатана? А что касаемо информации, я сделала все, что в моих силах, — сказала Дурнишак.

— Надо вступить в контакт с девушкой, — сказал Мавзолей.

— Что вы, Мавзолей Ревдитович, Бог с вами! Я могу лишиться работы. Дочь, конечно же, скажет отцу, откуда ветер дует. Я бы на ее месте сделала то же самое. Тут надо, что-то другое. Но, мне кажется, надо направить острие нашей критики, прежде всего против Андрея Федоровича. Неплохо бы его скомпрометировать. Ну, скажем, подсунуть ему какую-нибудь нашу сотрудницу, ею могла бы быть ваша секретарша Оксанка, а он, мужик, чай голоден, истосковался по женскому телу… и их вместе сфитографировать, и у газету «Зоря Раховщины».

— Гм, Оксанка не согласится. А, может, вы бы попытались его соблазнить, как вы на это смотрите, Абия Дмитриевна?

— Я бы не прочь, конечно, но у меня уж больно много морщин на молодом лице. Косметолога надо бы посетить, да где его возьмешь? Это надо в Киев ехать. Но не исключено, что после косметолога, он меня и вовсе не признает. Надо что-то другое придумать. Вы умный человек, Мавзолей Ревдитович, за вами последнее и окончательное слово.