Осколки

Багавир отправился на Скотий рынок. Заявил, что покупку мяса не доверит никому. Аполлодор с Протеем бродили по торговым рядам, набирая в корзины другую снедь, а Дион и Антенор потащились в порт.

Вокруг бурлила жизнь. В глазах пестрило от разноцветных одежд и лиц. Народу в Сидоне жило побольше, чем в Библе. Более трети, если не половина — приезжие.

Тут торговали всем, что есть на свете. Какой-то загорелый дочерна дядька попытался впарить македонянину меч, откованный в далёкой Испании, чуть ли не за Геракловыми Столбами. Врал, конечно же, там и земли то уже нет, один безбрежный Океан. Однако врал самозабвенно и до того красноречиво, что любо-дорого послушать. Вокруг даже собрались зеваки. Однако язык без костей купчину и сгубил, когда он принялся превозносить свой клинок над халибским железом[27]. Тут уж его разоблачили. Ты ври, да не завирайся. По всей Ойкумене известно, что лучше халибского железа на свете нет. Испания, ха.

Антенор встретил кое-какие ремесленные вещицы, виденные в Индии. Удивился. Этак тут, чего доброго, и беренж сыщется.

Сидон уступал Тиру в торговле пурпуром, зато превосходил его в изящных искусствах. Ни в одном городе, где бывал, македонянин не видел такого числа торговых рядов, заваленных работой златокузнецов, резчиков и чеканщиков.

Любуясь красивыми безделушками, он не забывал держать ухо востро, как губка впитывал всевозможные слухи и сплетни. Он ни на минуту не забывал о необходимости найти работу, ибо не дело и дальше обременять людей, которые столь по-дружески отнеслись к нему, незнакомцу. Но кому нужен свободный грузчик, приказчик, переводчик или писец, когда рабы и обходятся дешевле и спросить с них проще?

Опытный моряк легко нашёл бы работу. На этого брата во всех финикийских городах имелся постоянный спрос. Большая часть мужского населения, от нищих до царя, могла себя причислить к морякам, но, несмотря на это, их никогда не было в избытке. Потому что из года в год всё больше кораблей выходило в море.

Антенор моряком не был и в море за всю свою жизнь выходил лишь однажды, когда пересекал Геллеспонт. Готов был наняться в гребцы. Платили три обола в день, даже больше, чем, к примеру, в Афинах. И нисколько не хуже работа, чем грузчиком. Да вот беда, войны сейчас нет. Где-то далеко, в Элладе, она тлеет, а здесь нет. А раз так, половина триер и пентер отлёживается в неорионах, корабельных сараях и в целой армии гребцов нужды нет.

— Слушай, — подал голос Репейник, — а может тебе обратиться к местному архифилакиту? Обсказать, как было дело. Может он тебя тоже к делу пристроит, как этот твой Павсаний?

— Ага. Или в колодки забьёт. Вот ты на его месте мне бы поверил?

— Конечно.

— И с какой же радости? Где доказательства моей невиновности? Слова одни.

— Ну-у… — задумался Репейник, — оно, конечно… Но, с другой стороны, я бы рассудил так — чего бы убивцу самому шею подставлять? Его же никто не ловит. Неужели думаешь, что этот твой Эшмуназар будет тебя тут искать? Сгинула помеха, да и ладно. Или у него ещё причины есть, чтобы тебя поглубже закопать?

Дион посмотрел на македонянина очень внимательно. Тот пожал плечами.

— Не знаю.

Антенор над словами Диона крепко задумался, да так, что из реальности выпал. Весь городской шум куда-то делся. Македонянин шёл вперёд, не разбирая дороги, и чуть не угодил под телегу.

— Куда прёшь, дурень!

Антенор очнулся. Огляделся по сторонам. Дион куда-то пропал. В толпе разделились. Македонянин поймал за рукав какого-то прохожего и спросил.

— Прошу простить, уважаемый, ты не подскажешь, как мне найти начальника городской стражи?

Ещё вчера утром Аристомен готов был согласиться с поговоркой, гласившей, что спешка нужна лишь при ловле блох. Он пребывал в уверенности, что сделано всё возможное и необходимое для того, чтобы противник не смог застать врасплох египетские гарнизоны в Келесирии[28]. Он выехал из Исса одновременно с гонцом Филокла, египетского посланника в Киликии. Тот оторвался, а Аристомен не спешил. Чай не юноша уже, чтобы коней загонять, а вот осмотреться по сторонам, да послушать слухи со сплетнями — это как раз его работа.

Возле Библа его обогнал второй гонец — Филокл разумно решил перестраховаться. Не исключено, что и голубей выпустил, клетка с крылатыми почтарями у него, конечно же, была.

Аристомен не торопился, но и не расслаблялся, держал глаза открытыми. Падальщики возле постоялого двора ему совсем не понравились, но беспокойство перед спутниками он обнаруживать не стал. Прежде чем заходить в дом, приблизился к коновязи. На бедре одной из лошадей обнаружилось знакомое клеймо. Кобыла принадлежала ангарейону. Странно, что её не увели в конюшню. Необъяснимая тревога заставила его отъехать назад, к месту, над которым кружили птицы. Там он нашёл тело ангара. Это был второй гонец. Похоронить его Аристомен не смог, нужно было поскорее уносить ноги.