Осколки безумной вечности

И вот, их первое выступление в Нью-Йорке, пока в совместном проекте с другими участниками. Адела утверждала – к лету они отправятся на собственные гастроли, а какие перспективы открываются перед дуэтом после окончания академии!

У них всё было для успеха. Молодость, дерзость, талант, помноженный на двоих, красота. Про новый дуэт часто говорили, расхваливали на все лады, приглашали на престижные выступления, благотворительные аукционы, концерты. В СМИ гадали, пара ли Пол и Элис. Новоявленные фанаты делали ставки, а когда просочилась информация о том, что дуэт делит одну квартиру на двоих – сомнения отпали. Элис Эмон и Пол Бридель были признаны одной из самых красивых и перспективных пар на музыкальном небосклоне мира.

Ни Пол, ни Элис не спешили подтвердить или опровергнуть эту информацию. Происходящее было удобно Элис – она освобождалась от навязчивого внимания не всегда адекватных поклонников, – и Полу, не желающему вступать в долгосрочные отношения после расставания с подругой из Женевы. Что рассказывал сосед своим сексуальным партнёршам, которых приводил домой под покровом ночи, Элис не задумывалась, как и над тем, долго ли совместный обман продержится.

Всё происходило именно так, как и должно произойти. В двенадцать лет Алиса Щербакова была уверена – она станет знаменитостью в мире музыки. Сейчас, почти в двадцать один год, не было никаких сомнений, на пороге Элис Эмон ждала мировая слава, протягивая ей руку.

Глава 31

Пол, как джентльмен, пропустил Элис первой в ванную комнату. Дождался, когда та справится, с терпением супруга со стажем не отвлекал от косметических процедур, и лишь после этого быстро окатился прохладной водой, а через полчаса отправился на прогулку.

– Пойдём? – скорее из вежливости предложил Пол, остановившись в дверях её комнаты.

Элис в блаженстве обняла подушку, одним глазом поглядывая на парня. В свитере, светлой куртке, тёмных джинсах, кроссовках, он выглядел привычно привлекательным. Подстригся, волосы торчали тёмно-русым ёжиком. Серые глаза смотрели с нескончаемым теплом, а улыбка завораживала. Пола нельзя было назвать красивым, но он определённо приковывал взгляд, а когда надевал сценический костюм, и вовсе становился «дьявольски хорош» – словами журналистов. Элис же, к собственному удивлению, удостаивалась эпитетов: «восхитительная», «обворожительная», «умопомрачительная», «прекрасная, как сама весна».

– Нет.

– Как можно прилететь в Нью-Йорк и спать? – вопрошал Пол.

– Завтра посмотрю, после концерта.

– Почти полторы тысячи километров, двадцать миллионов жителей, и ты «посмотришь завтра», – фыркнул Пол и вышел, тихо закрывая за собой дверь.

Элис Эмон осталась одна. Отсвет от рекламного щита пропарывал комнату по диагонали, оставляя след на светлом одеяле, светясь синими и красными надписями на стене. Нужно было закрыть жалюзи и плотные шторы, но Элис таращилась в потолок, борясь с собственными мыслями. Больными, ядовитыми, уничтожающими её изо дня в день, месяц… год.

Уже год Элис Эмон была по-настоящему несчастна. Несчастна настолько, что даже стихи volitare не приносили утешения. На странице volitare появлялись строчки, и каждая прошивала сердце навылет, заставляя замереть дыхание, поверить, что мир остановился. Что некий человек, если только возможно ник – едва ли не случайный набор букв – считать человеком, попадает в унисон вибрациям её души. Однако, пронзительные строфы не успокаивали Элис, не делали существование во вселенной хотя бы на мгновение терпимым.

Ровно год назад, в такие же предпраздничные дни, когда Лондон утопал в иллюминации, а витрины многочисленных магазинов, от Harrods до букинистической лавочки рядом с квартирой Элис, начинали светиться волшебством, она рассталась с Сашей навсегда.

Увидев фотографию на странице Марьяны, Алиса не смогла прятаться за выдуманной версией, что это случайное, неизвестно откуда взявшееся фото спящего Саши. Её Саши! Татуировка, сделанная осенью, в виде летящих «галочек»-чаек на внутренней стороне локтя указывала на то, что изображение свежее.

Между Чикаго – столицей Иллинойса – и Нью-Йорком почти тысяча триста километров, не меньше шести-семи часов езды на автомобиле на неразрешённой скорости, и это бесконечно ближе, чем Лондон.

Пересилив боль, похожую на ковыряние раскалённой кочергой во внутренностях, Элис отправила пост Саше, намереваясь не смотреть ответ никогда в жизни. И всё равно посмотрела. «Прости», – выжгли сердце до золы чёрные буквы на светящемся мониторе. Вежливое «прости», будто ей наступили на ногу в рутмастере, а не разбили сердце!

Элис Эмон не слишком долго думала, прежде чем ответить: «Ничего страшного. Я удовлетворяю свои потребности с Полом Бриделем».