Осколки безумной вечности

– Всё изменило, – твёрдо ответил Саша, настолько твёрдо, что на секундочку Алиса поверила. – Я не шарил бы взглядом по телам посторонних женщин, потому что ты выбрала жизнь на другом краю земного шара.

– Секс – одна из базовых потребностей организма? Нельзя игнорировать базовые потребности? – Алиса повторила слова Пола, придавая тону ироничности, покрыла непробиваемой коркой цинизма, как насмешка над Богом и миром – си бемоль минор.

– Дело не в моих базовых потребностях, а в том, что твоя основная потребность – музыка.

Музыка – зацепилась Алиса за слово. Единственное, что имеет значение – музыка. Единственно важное, неизменное, незыблемое – это музыка.

В тот вечер она так и не узнала, при каких обстоятельствах встретились Саша и Марьяна. Не знала она и к чему приведёт эта связь. Не ведала своего будущего, будущего Саши и подруги детства.

После непродолжительного разговора, решения расстаться – ведь у каждого свои потребности и своя жизнь, – Саша встал, он опаздывал на самолёт. Его ждал тренерский штаб, бесконечные тренировки и контрактные обязательства. Александр Хокканен не принадлежал себе, даже на льдистый взгляд Саши выкупил права спортивный бренд.

– Будь счастлива, Алиса Щербакова, – сказал Саша, наклонившись лицом к лицу. – Девочка, моя девочка, – беззвучно открывались губы.

– А ты мой, – шепнула Алиса, глядя на затылок Саши, когда он открывал дверь, чтобы закрыть навсегда. Две макушки, говорят – признак редкой удачливости человека.

– Твой, – Саша резко обернулся, посмотрел так, что подкосились ноги, а по позвоночнику пробежали колющие, морозные мурашки. – Всегда твой.

Глава 33

Представление в концертном зале «Аполло» на Манхеттене в районе Гарлем прошёл под овации восторженной публики. Элис не верилось, что всё происходит с ними. Они уже выступали на значимых площадках, но всегда как часть огромного организма – оркестра Королевской академии музыки, – а сегодня, здесь и сейчас, зал взрывался аплодисментами от игры дуэта: Элис Эмон и Пол Бридель.

В концерте принимали участие десятки музыкантов, однако громогласное восхищение вызвал именно их молодой дуэт. Пол, не скрывая эмоций, ликовал, сидя в прокуренной, тесной гримёрке среди таких же участников программы. Кто-то завистливо косился на удачливого коллегу, кто-то дружески хлопал по плечу, несколько девушек крутились рядом, словно нечаянно попадаясь на глаза симпатичного парня. Он подмигивал, а потом устремлял взор на молчаливую Элис.

Внутри клокотало, сердце захлёбывалось, дыхание готово было остановиться, мысли прыгали, как кузнечики на солнечной поляне, внешне же Элис Эмон оставалась спокойной, принимая поздравления с царственной благосклонностью. Сказывалась школа бабушки и Роберта Эйбрамсона.

В дверь заглянула Адела, выхватила взглядом Пола, махнула рукой, давая понять, что ждёт не только его, но и Элис.

– Прекрасно! – похвалила она подопечных. – О вас говорят, информация разлетается со скоростью света. Раньше, чем вы проснётесь – станете знаменитыми. Я уже думаю о гастролях в ближайшее время!

– Необходимо окончить академию, – напомнила Элис. Им осталось осилить половину курса, бросать годы упорного труда ради гастролей – настоящее безумие.

– Настоящая old school, – засмеялся Пол, обхватывая худые плечи партнерши.

Она не успела переодеться, стояла в концертном платье, в котором сама себя узнавала с трудом. Пайеточная чёрная ткань с приглушённым блеском, V-образный вырез, рукава, струящиеся воланами выше локтя, подчёркнутая талия, длина в пол – всё демонстрировало стройность, грацию, выразительность ключиц, а нарочито неброские украшения с бриллиантами – недосягаемость для простых смертных.

У этой Элис Эмон не было ничего общего со спешащей по шумным улицам Лондона другой, одетой в стиле кэжуал, украшенной авторской бижутерией. Та – молодая, открытая для общения, кажущаяся беззаботной и глупой. Эта – богиня, взирающая на мир у её ног с буддийским спокойствием, принимая поклонение как должное.

– Мы должны окончить академию, – повторил Пол. – И нас ждёт Карнеги-холл! – в голосе не было ни капли сомнения, что через год, два или пять их дуэт окажется на сцене Карнеги-холла и будет блистать.

– Прежде, чем отправиться в Карнеги на Седьмое авеню, вас ждёт выступление в Колумбийском университете.

Элис замерла, обжигающая волна ухнула из головы в живот, добежала к пяткам, сделала кульбит и вернулась обратно, заливая щёки болезненным румянцем.

– У вас останется время посмотреть Нью-Йорк, – по-своему поняла Адела. – Через двадцать минут жду у служебного выхода.

О том, что Саша живёт здесь, на континенте, где сейчас находится, дышит, разговаривает, принимает аплодисменты она, Элис помнила каждую милисекунду. Страдай она спасительной амнезией, прохладный воздух декабрьского Нью-Йорка вернул бы воспоминания. И о том, что Колумбийский университет, в котором учится Марьяна, находится в жалких полутора километрах от концертного зала «Аполло» – помнила наверняка. Гугл не утаивал информацию. И всё же изо всех сил надеялась, что избежит встречи с прошлым.