Осколки голограммы

В современной науке обрел статус метод психиатрического литературоведения, который «совпадает с задачами психологии, но слабо соотносится с объектом филологического исследования»[87]. Тем не менее, в этом направлении находим суждения о литературных произведениях и литераторах, в том числе о Н.А. Некрасове. Так, в книге В.П. Руднева «Характеры и расстройства личности» говорится: «По-видимому, Фет принадлежал к тем конституционально сложным личностям, творчество которых отражает эту необычайно противоречивую сложность. К таким же людям относились Л. Н. Толстой, Н. А. Некрасов, Ф. М. Достоевский, они прокладывали дорогу к художественным достижениям XX века, к невротическому, психотическому и парапсихотическому дискурсу. И хотя элементы истерического дискурса, безусловно, присутствуют и в стихах Некрасова, и в романах Достоевского, их изучение в силу той сложности, о которой мы говорим, требует иных методик и особого исследовательского поля <…> Поэзию классического XIX века определял дискурс Пушкина, Лермонтова и Некрасова <…> И хотя у Некрасова мы встретим достаточное количество истерических рыданий и стонов как интимного, так и по преимуществу социального характера – над несчастной долей русского народа – “Выдь на Волгу – чей стон раздается ⁄ Над великою русской рекой?” – творчество этого замечательного русского поэта, конечно, в целом не укладывается в рамки истерического дискурса, поскольку он вписывается в парадигму так называемого реалистического ^постнатуралистического) дискурса классической русской литературы, для которой прежде всего был характерен этический пафос поучения, заданный поздним Гоголем и так или иначе реализованный Львом Толстым, Достоевским, Салтыковым-Щедриным и Чернышевским»[88].

Если, при всей специфичности подхода, высказывания В. П. Руднева этичны, то суждения другого автора отличаются крайней тенденциозностью, иа также небрежностью к фактам, историзму, специфике художественного. Это книга В.М. Милявского «Легко ли быть гением?» (1993), упомянутая в списке рекомендованных пособий для студентов кафедры психиатрии в разделе «Занимательная психиатрия»[89] и обсуждаемая в сети[90]. Приведем несколько фрагментов: «Н.А. Некрасов, чья иссеченная кнутом муза звала на подвиги не одно поколение русских революционеров, по свидетельству тончайшего знатока его жизни и творчества К. И. Чуковского, имел репутацию литературного кулака и барышника <…> Об этом открыто говорили Толстой, Тургенев, Герцен и многие другие»; «Время от времени из энергичного предприимчивого человека Некрасов превращался в “полутруп” <…> У Некрасова была циклотимия – мягкая форма маниакально-депрессивного психоза. В ее рамки укладываются пресловутая некрасовская “хандра”, его жалобы на тоску, тревогу, плохое настроение, соматическое неблагополучие»[91]. Анонимный автор, упоминающий книгу В.М. Милявского, пишет: «Н.А. Некрасов (1821–1877) с юности страдал приступами “ипохондрии”, когда он бросал занятия, целыми днями лежал и молчал. Изредка, прерывая молчание, он жаловался на различные неприятные ощущения в организме, объяснения которым врачи не находили. Можно суверенностью сказать, что все эти жалобы были проявлениями депрессии <…> К счастью, эти состояния сменялись периодами активной деятельности. Это дает нам право сделать вывод, что Некрасов страдал циклотимией, то есть относительно легкой степенью полярных (положительных и отрицательных) аффективных расстройств»[92].

Обратим внимание на эффект «снежного кома»: упоминание о «хандре» обрастает сочиненными подробностями, а недостаточная осведомленность автора прячется за неосновательные, зато уверенные заявления об отсутствии объяснений врачей. Они, как и другие объяснения, лежащие в плоскости общественно-политической обстановки, подробно изложены в биографической литературе и, повторим, доступны пользователям Интернета[93].

«Диагноз» вынесен заочно, по выборочным и пристрастным мнениям, без учета документально подтвержденных фактов и границ между фактом и предположением. Но «диагноз» претендует на освещение личности поэта и общественного деятеля национального масштаба.

Тенденция получила наибольшее развитие в книге Е. Г. Батракова «Культуразм люциферовых слуг». Так как автор – ярый противник алкоголизма и табакокурения как причин вырождения, книга читается и обсуждается в Интернете. Н. А. Некрасову посвящено несколько строк во второй главе «Культура, как скопище безумцев и извращенцев». Е. Г. Батраков ставит поэту «диагноз», на три года предвосхитив заключение В. М. Милявского: «Еще один служитель муз – поэт и картежник Н. А. Некрасов, страдавший легкой формой маниакально-депрессивного психоза»[94].