Осколки полевых цветов

– Поверить не могу, что мы об этом спорим. – Он щиплет себя за переносицу, как будто у него от меня разболелась голова.

– Можем поспать в одной постели, – вдруг выдаю я и, не дожидаясь его возражений, добавляю: – Это широченная двуспальная кровать, Тайер. Я на одной стороне, ты на другой.

– Да, – рычит он, бросая взгляд на кровать. – Ты собиралась спать в одной постели со своим парнем?

– Да. – Я открываю стоящую на полу сумку. – Он мой парень. – Он сверлит меня взглядом, и я отворачиваюсь. – Да, Тайер, я планировала трахнуть своего парня сегодня вечером, но он сбежал.

Его лицо краснеет.

– Не… не произноси этого снова.

Я смеюсь, качая головой.

– Мужчины такие странные. Одержимы сексом, но боже упаси, если женщина станет открыто об этом говорить.

Он облизывает губы.

– Это не… просто… Блин. – Он опускает руки на бедра. – Иди собирайся. – Он машет в сторону ванной.

– Ты меня прогоняешь, Тайер?

– Да, – хмыкает он.

Я качаю головой. Нервировать Тайера – возможно, это станет моим новым любимым занятием.

– Можно подумать, я говорю об убийстве, а не о сексе. Не будь ребенком.

– Салем.

Мое имя звучит как предупреждение, как угроза. Я смотрю на него и испытываю неземное блаженство от того, что мучаю его.

– Ты же не думал, что я девственница, не так ли?

Он смотрит в потолок, и я почти уверена, что он произносит молитву.

Я решаю дать большому парню передышку и отношу свои вещи в ванную. Я снимаю джинсовые шорты и майку и надеваю пару узких джинсов из искусственной черной кожи и черный топ-бюстье. Этот комплект абсолютно вне моей зоны комфорта, но сегодня вечером я хотела выглядеть не как обычно. А еще я надеялась, что ночью Калеб с меня все это снимет.

Я укладываю волосы, придаю прядям больше объема и подправляю макияж. Открыв дверь и не поднимая головы, я спешу в номер и хватаю ботинки на каблуках. Прежде чем их надеть, я поднимаю взгляд, и у меня перехватывает дыхание.

Тайер наблюдает за мной, в его карих глазах горит желание. Он осматривает меня с головы до ног, и мой желудок переворачивается.

Калеб никогда на меня так не смотрел. Как будто я драгоценное сокровище, как будто я создана для того, чтобы мне поклонялись. Он беззастенчиво разглядывает меня, и я отвечаю ему тем же. Пока я была в ванной, он переоделся в красивые джинсы и белую рубашку с V-образным вырезом, которая, как и большинство его рубашек, облегает его, как вторая кожа. Похоже, он даже причесался. Я хотела бы выключить влечение к нему, щелкнуть переключателем, но я не могу. Это проклятие. Но то, как он сейчас на меня смотрит, не оставляет сомнений: это взаимно.

Он прочищает горло.

– Классно выглядишь. – Он поспешно отводит взгляд и что-то ищет в своей сумке, как будто только что понял, что слишком долго на меня смотрел.

– Ты тоже. – Я сажусь на край кровати и натягиваю ботинки. – Я не привыкла носить такую обувь. – Я покачиваю ногой и застегиваю молнию. – Боюсь, тебе придется сегодня крепко меня держать.

– Все что захочешь.

На ум, непрошеное, приходит только одно слово. Тебя. Я хочу тебя.

Тайер достает из кармана шорт бумажник и кладет его в карман джинсов. Оглянувшись через плечо, спрашивает:

– Когда нам выходить на концерт?

Я проверяю телефон, игнорируя череду сообщений от Калеба. Я скоро ему отвечу, но не сейчас.

– Можем пойти прямо сейчас. Тогда я успею купить все, что захочу.

– Ты проголодалась?

Я качаю головой.

– Я слишком взволнована.

Он посмеивается.

– Значит, после концерта будешь умирать от голода.

– Точно. – Я хватаю сумку через плечо, кладу в нее немного наличных, удостоверение личности и телефон. – Хорошо, я готова.

Он открывает дверь номера и кивает, чтобы я вышла первой.

– Поехали.

Глава двадцать вторая

Вокруг арены извивается длинная очередь. По дороге мы остановились и перекусили, Тайер настоял:

– Ты, может, и не проголодалась, а вот я – да. – Я все равно поела, потому что то, что он сказал перед выходом из отеля, было правдой. Возможно, я тогда и не была голодна, но проголодалась бы в процессе.

Засунув руки в карманы, Тайер обводит взглядом собравшуюся толпу девушек от четырнадцати до двадцати с небольшим.

– Эта группа…популярная, да?

Я сияю и киваю, сгорая от нетерпения.

– Да. Они потрясающие.

– Я ведь слышал какие-то их песни, верно? – Он чешет затылок.

– По радио, я уверена.

– Они – бойз-бэнд?

Девушка позади нас ахает.

– «Уиллоу Крик» – это не бойз-бэнд. Они – группа.

– Группа… которая состоит из мальчиков, да? – уточняет Тайер. Я бы разозлилась, если бы он не выглядел настолько искренне смущенным.

Девушка позади меня вздыхает.

– Бойз-бэнд обычно просто поет. «Уиллоу Крик» – это группа, в которой есть вокалист, гитарист, басист и барабанщик.

– Понял, – говорит Тайер, но мне кажется, он просто больше не хочет раздражать девушку. Она удовлетворенно кивает, как будто радуясь качественно проделанной работе.

Тайер проводит по волосам, очередь начинает двигаться быстрее. Когда мы подходим ко входу, я открываю сумку и ищу билеты.

И бледнею. Удостоверение личности, телефон, наличные и… никаких гребаных билетов.