Осколки серебра и льда

– Считайте это подарком зимнего королевства. – Я прислоняюсь к балюстраде.

Восхищенно закрыв глаза, принцесса вдыхает запах снега на ее ладонях, как будто это весенний цветок. Снег вообще чем-то пахнет? Я никогда не обращал внимания, но это зрелище отдается у меня внутри непонятной вибрацией. Не успеваю спросить ее, какой для нее снег на запах, как она медленно опускает руки и смотрит на меня.

– Вы говорите о зимнем королевстве так, будто оно живое, может думать и чувствовать. – Вдруг ее глаза расширяются, как только она смотрит мне в лицо. – Вы улыбаетесь?

Тут же стараюсь принять равнодушный вид. Что бы ни вызвало эту предполагаемую улыбку, оно тяжелым камнем упало в мой желудок.

– Я никогда не улыбаюсь. Максимум насмехаюсь над неудачами врагов.

Она подходит ближе, и в ее золотистых волосах блестят изящные кристаллики снега.

– Нет, сейчас вы улыбались, – подтверждает она, глядя на меня с тем же изумлением, что и раньше на снег. – И очень искренне.

Резко поворачиваюсь и направляюсь к лестнице.

– Нам пора идти, если вы, конечно, не хотите отказаться от обеда после посещения собрания.

Она что-то бормочет, но следует за мной. С каждым шагом камень в моем желудке становится все тяжелее, потому что меня все не покидает мысль, что я проявил слабость. Но пусть она видит меня таким. Всегда рядом, улыбающимся и чувствительным. Таков мой план. План, о котором я на мгновение забыл.

Двадцать седьмое февраля

В последнюю ночь в Эретане мы стоим во внутреннем дворе и молча наблюдаем, как в небе одна за другой зажигаются звезды. Принцесса не говорит ни слова, но я чувствую, что она довольна. Даже почти счастлива. И если я буду внимательнее следить за ее эмоциями, то смогу подобраться к ней еще ближе.

– Вы огорчены, что завтра придется покинуть Эретан? – нарушаю я тишину.

Принцесса плотнее кутается в красный плащ. Прохлада ночи превращает приятный легкий ветерок, обвевающий ее разгоряченные щеки, в сильный ветер, и она рискует замерзнуть.

– Да, немного, – честно признается она, и у меня даже мелькает мысль продлить наше пребывание здесь. – Но я с нетерпением жду, куда мы поедем дальше.

Опершись локтями на балюстраду, я наблюдаю, как Роуэн и Элирия помогают друг другу медленно подняться по лестнице в резиденцию. Очевидно, они напились ликера из меда и шиповника в одной из портовых таверн. При этом они громко распевают пьяную песню, которую принцессе явно не годится слушать, но она и сама выпила столько ликера, что ее щеки раскраснелись, а моральный дух ослаб.

– Сиф уже рассказывала вам о нашем маршруте?

Она откидывает локоны назад, чтобы пряди не падали ей на лицо, и мой взгляд падает на линии ее вытянутой шеи. В лунном свете кожа принцессы кажется такой же бледной, как моя, и гладкой, как мрамор. Но меня отвлекает Роуэн, который с грохотом падает на пятую точку, отчего Элирия разражается смехом.

– Да, конечно, – отвечает принцесса. А я уже и забыл, о чем спрашивал. – Но никакой рассказ не мог подготовить меня к тому, каким окажется Эретан, поэтому сейчас я даже не пытаюсь представить себе, какими будут города яров и племени Куаран.

– Когда вы поделились пирогами с теми детьми на рынке, то дали им ложную надежду, что их жизнь наладится, – говорю я. Мой голос наполовину заглушают крики Роуэна и Элирии, которые отчаянно пытаются войти во внутренний двор через каменную арку.

Принцесса хмурится, глядя на меня.

– Что вы имеете в виду?

– Вы ведь поняли, что эти дети были из бедных семей? Может быть, вообще нищие. Вы хотели им помочь, но ваше доброе дело ничего не изменит для них.

– А что тогда изменит? – спрашивает она. – Уверена, вы прилагаете большие усилия, чтобы помочь беднякам в вашем королевстве.

– Разумеется, – отвечаю я без колебаний. – Борясь с самими причинами: войны с другими королевствами, задержки поставок, непомерные сборы налогов. Уверен, эта скучная политическая работа кажется вам не такой героичной, как раздача пирогов. Но пироги утолят голод лишь на короткое время. Мои же решения помогут в долгосрочной перспективе.

Я ожидал, что она будет пламенно защищать свой поступок, но ее голос вдруг становится тихим.

– Вы, конечно, правы. Но маленький жест никогда не бывает лишним и никак не помешает большому плану. Иногда нужно совсем немного, чтобы память об этом сохранялась еще долго. Доброе слово, чуть-чуть внимания, кусок пирога.

Она поучает меня. У нее действительно хватает наглости меня поучать, да еще таким тоном, как будто я все равно не пойму ее точки зрения. Как будто ее наивность и доброта лучше моей рациональности и взгляда на великое целое.

Однако вместо того чтобы сжать кулаки и выплеснуть свою ярость, я сбрасываю со своих плеч плащ.

– Возможно, и то и другое может существовать бок о бок. Доброта и рациональность. – Я накидываю свой плащ ей на плечи, делая это так нежно, как только могу.

Она явно хочет что-то возразить, глядя на меня большими серьезными глазами. А я смотрю на нее, как она буквально тонет в слишком большом для нее плаще.

– Ха-ха, – звук вырывается из меня прежде, чем я успеваю его сдержать.