Осколки (СИ)

— Милая, это ты… — и, вспомнив вдруг, нахмурилась: — Почему ты спишь? Случилось что-то? Ты не заболела?

— Нееет! — она зажмурилась, и нос наморщила, и улыбка засияла совсем ослепительно, кажется, даже разгоняя мрак в спальне. Открыла глаза, обласкала лицо Кэлен взглядом: — Я в порядке. Я просто… ты спала, так крепко и сладко, и мне было жалко тебя будить. И куда-то уходить, чем-то заниматься не хотелось. Я лежала, обнимала тебя, смотрела на тебя… а потом уснула, — она покачала головой, закатив глаза — видимо, удивляясь сама себе. — Я не ожидала! Но… зато теперь я знаю, как это — просыпаться от твоих поцелуев, любимая.

— И как это? — Кэлен плавилась, таяла от нежности — и тихой радости.

— Это... — она вздохнула, глубоко, полной грудью, и посмотрела сияющими глазами: — ...счастье. Боже, это счастье, Кэлен!

Бабочки порхали. Трепетали крылышки, трепетало все внутри, запуская по телу Кэлен теплые волны любви. Любви и счастья. Сегодня, сейчас оно было вот такое: трепетные бабочки в солнечном сплетении — и сияющее солнце в любимых зеленых глазах, сияющее солнце в любимых вкусных губах … Кэлен снова склонилась, припала к ним, к губам — насладиться этим солнцем, мягким, теплым, невозможно ласковым… Прошептала, оторвавшись:

— Люблю тебя, моя радость…

— Я тебя люблю, — эхом откликнулась Кара. Откликнулась не только словами — сияющим взглядом, сияющей улыбкой. Кэлен провела пальцем по ней, по улыбке:

— Чем займемся?

— Этим, — и потянула Кэлен на себя, вытянула губы — боже, оказываются, они могут быть еще больше! Кэлен даже прыснула тихо, вновь прикладываясь к ним, мягко прикусила нижнюю, провела по ней языком:

— Вот этим?

— Им самым…

— Любимая моя… — Кэлен рассмеялась все же, негромко, почти неслышно. — Ммм… ну, а после? Который, кстати, час, не знаешь?

Кара вздохнула, нехотя сняла ладонь с ягодицы Кэлен, нырнула рукой под подушку за своей головой, выудила телефон:

— Так… девять.

— Утра или вечера?

— Вечера, — хихикнула, вернула айфон под подушку, ладонь — на ягодицу.

— Правда? — кажется, от радости, восторга и счастья Кэлен вполне могла взорваться. — У нас же еще уйма времени!!!

— Да… — согласилась Кара, сжимая легонько её ягодицы, вытягивая вновь губы навстречу губам Кэлен.

— А ты во сколько… появилась сегодня, милая? — Кэлен подала кружку с кофе Каре, присела рядом на ковер. Нахмурилась, наморщила нос довольно смущенно: — Ничего, что я спрашиваю? Мы можем говорить об этом?

— Конечно, — Кара глянула удивленно. Улыбнулась мягко, подалась к Кэлен, поцеловала её губы, нежно, так нежно, что мигом вспорхнули утихшие было бабочки. И тут же привычно отвела взгляд: — Мы ведь и раньше говорили об этом. Разве что-то изменилось?

— Ну… — смущения, кажется, прибавилось. — Не знаю… Наверно, нет. Просто… я немного растеряна, понимаешь? Пытаюсь приспособиться к новой информации. К новой ситуации, — Кэлен сделала глоток, отставила свою кружку подальше, повернулась так, что Кара теперь сидела к ней боком, придвинулась, обвила её ногами, устроив одну спереди, поверх её, Кары, ног, вторую — у нее за спиной, обвила Кару руками, прижалась к ней всем телом, прижалась, чуть склонив голову, лбом к её виску.

— Понимаю, любимая, — Кара тоже отставила кружку и, чуть развернув корпус, обняла Кэлен. — Я тоже…

— Тоже?

— Да… тоже пытаюсь адаптироваться… ну, к тому, что ты теперь любишь и Мэйсон тоже…

— Кара… — бабочек сдуло ледяным порывом, мгновенно выстудившим все внутри, пронзившим сердце остро, резко… больно. Кэлен чуть выдвинулась влево в надежде заглянуть в лицо, в глаза. Тщетно — глаза Кара отвела. Вспышкой, яркой, моментальной возникла вдруг перед внутренним взором картинка: Кара вот в этой самой гостиной, в кресле, с ноутбуком на коленях, отворачивается и выплевывает тихим мертвым голосом злые, уничтожающие слова… И Кэлен — с виной и обидой одновременно, опустошенная невыносимым чувством потери. Картинка мелькнула, на миг возвращая все те жуткие ощущения, Кэлен вздрогнула, тряхнула головой, прогоняя её. Прижалась теснее: — Милая…

— Да я знаю, знаю. Честно, сама не хочу об этом говорить… — она покосилась на Кэлен и снова отвела взгляд. — Я даже думать об этом не хочу! И не могу… думаю… Не знаю, может, мне даже легче было бы, если б ты вообще не признавалась мне в этом.

— Да, наверно… — Кэлен, зажмурившись, потерлась лбом о ее висок, прижала губы к щеке. — Но я не захотела тебе врать. Ты бы узнала рано или поздно, и тебе было бы больнее, милая.