Осколки (СИ)

— Пожалуй, — Кара тоже закрыла глаза и буквально вдавилась щекой в губы Кэлен. Замолчала. И Кэлен тоже не находила в себе сил продолжать. Да, конечно, им нужно говорить об этом, необходимо просто! Но так не хотелось… все еще тяжело, страшно. Мучительно, черт побери! И зачем только она, Кэлен, подняла сейчас эту тему, почему не сдержалась? Ведь так хорошо было! Выбравшись из кровати после долгого, невыносимо нежного, томительно-сладкого секса, приняв душ, они перебрались сюда, в гостиную, на мягкий чудесный розовый ковер, Кэлен сварила кофе и собиралась рассказать Каре новости о расследовании, об их с Мэйсон, визите к Френку… Черт её дернул спросить, во сколько Кара появилась сегодня! Вот зачем, а? Ну какая разница? Главное ведь, что появилась же, ну!

Зачем-зачем. Да вырвалось вот! И — да, — Кэлен понимает, отчего вырвалось. Кривая и неуклюжая попытка все же получить ответ на первый вопрос, тот, с которым она, Кэлен, проснулась: кто из двоих прошептал ей пресловутые слова любви? Ну что ж… кажется, она получила свой ответ. Она, Кэлен, засыпала около четырех часов вечера, а Кара появилась в семь. Значит, все-таки это была Мэйсон, да…

Ну и? Кэлен полегчало? Ага, да. Она нашла свой ответ, оказывается не такой уж и нужный… а попутно разрушила невероятную атмосферу близости, доверия и нежного тихого счастья, что просто физически же ощущалась между ней и Карой в последние полтора часа! Теперь… А что теперь? Напряжение? О, да. Мучительная неловкость? Несомненно. Растерянность? Тоже верно. Кэлен совершенно растерялась, категорически. Вот что теперь делать, а? Как все исправить? Кэлен вздохнула, отлепила губы от щеки Кары и… не придумав ничего лучше, спросила:

— А какой сегодня день недели?

— Пятница, — Кара покосилась на Кэлен, чуть нахмурившись. И вдруг, повернув к ней лицо, улыбнулась, глядя прямо в глаза: — Хочешь сменить тему?

— Я? Да нет, я… — щеки, вот странность, вдруг вспыхнули отчего-то, запылали жарко, а внутри, в животе, в груди, наоборот, сковало все обжигающим холодом. Кольнуло стыдом, и Кэлен, сама не понимая почему, начала оправдываться, сдавленно, смущенно: — Просто с этим внезапным отпуском я и правда счет дням потеряла… — замолчала, остановленная смеющимися и невозможно теплыми глазами Кары. Подумала внезапно: зачем она, Кэлен, врет? Она ведь и в самом деле хотела сменить тему, разрядить это неловкое, мучительное напряжение… Кэлен отвела глаза, сглотнула стыд, вставший в горле душащим комком. А Кара, развернувшись сильнее, уже всем корпусом, взяла её лицо в ладони:

— Я тоже этого хотела, милая. Сменить тему. Только не знала, что сказать…

Кэлен подняла глаза и встретила взгляд Кары, солнечный, ласковый — и прямой. Она не отводила его, вот же странность! На секунду мелькнуло: может, это Мэйсон все же? Прикалывается, с неё ведь станется, ну! Но… солнце, теплое солнце в глазах, которое Кэлен ни с чем не перепутает — и которое не сыграть, не изобразить, не подделать.

Кэлен улыбнулась в ответ, беспомощно и благодарно, начала было говорить… но её «спасибо», кажется, так и не зазвучавшее вслух, растворилось в поцелуе, утонуло в сладких, нежных — самых нежных и вкусных! — губах.

А после Кара, ловко опрокинув Кэлен на спину, на розовый ковер — ей-богу, для Кэлен так и осталось загадкой, как она это сделала, — и нависнув сверху, посмотрела в глаза очень серьезно:

— Знаешь, милая, я подумала… все к лучшему, на самом деле. Если честно, мне было не по себе от того, что ты вынуждена жертвовать… Что ты, как проститутка какая-то должна спать с Мэйсон, чтобы быть со мной. Это ужасно! Лучше… лучше, когда ты с ней… ну, по любви, — отвела на миг взгляд, но тут же снова уставилась в глаза. Добавила твердо: — Мне от этого легче.

В носу защипало, и комок вернулся в горло, перемкнул, и предательски дрогнули губы… Кэлен опять сглотнула, вдохнула судорожно, открыла рот, хотя понятия не имела, что скажет… подходящие слова не шли, никак, совершенно… И Кэлен еще раз втянула воздух, забыв, что только что уже вдыхала, вдохнула — но не выдохнула, и теперь её переполняло, распирало изнутри грудь, легкие, почти до боли. Зато она вдруг поняла, что слова не нужны сейчас, совсем, категорически не нужны. Выдохнула, наконец. Обвила руками шею Кары, потянула её, Кару, на себя, потянулась сама навстречу её губам.