Осколки (СИ)

— Басина жива и здорова. Не бойся за нее, — быстро произнес он.

— Она у тебя? — вздрогнул Назир.

— Да. В безопасности. Тише, Ройс идет.

Гисфорд отошел к столу, переступив через ошметки тел. Открыл дверь, чтобы хоть немного проветрить.

— Ты видел, что произошло? — спросил он дрогнувшим голосом. — Видел того, кто это сделал?

Назир кивнул.

— Тот мальчишка, Мэйдж, — тихо произнес он. — Правда, лица я не видел.

Появился Ройс, тип в рубашке — уже давно не белой, правда, а грязной, в бурых кровавых пятнах. Мокрый, словно рыба, с прилипшими к бледному лицу волосами.

— Если убийца на свободе, он попытается уничтожить оставшихся свидетелей, — сказал он, утирая лицо рукавом. — Мистер Гисфорд, будет лучше, если мы уберемся отсюда.

Басина аль Хайяти

Выронив телефон, она молча попятилась, глядя на возникшего бесшумной тенью мужчину, но тут же облегченно вздохнула.

— Дядя! Это вы, дядя!

Он протянул руку, и она повисла у него на шее. Троюродный брат ее матери, в доме которого она выросла! Но как он оказался здесь? И как узнал, где ее искать? Басина попыталась отстраниться, заглянуть в глаза дядюшки Хасана, как она звала его с детства. Но к лицу неожиданно прижалось что-то резко пахнущее. Комната поплыла перед глазами. Басина забилась, словно птица, попавшая в силок. Успела подумать, что Роберт все равно вернется. И потеряла сознание…

Роберт Гисфорд

Палестинец выглядел не лучшим образом. Но первое, что бросилось в глаза, — это его лицо, когда он увидел, что Уинн обливается кровью. И Ройс, что удивительно, автоматически кинулся исполнять указания этого странного человека. Он ухитрился успокоить спецназовца, дотянуть его до приезда скорой. Но сейчас, в тесном помещении, полном разорванной мертвечины, Роберт чувствовал, что еще немного — и он не выдержит этого кошмара.

Предложение Ройса было очень своевременно. Гисфорд вынул наручники из ящика, открыл дверь. Палестинец молча протянул руки. Из носа у него текла кровь, и он запрокинул голову. Роберт быстро сковал его правую руку, подцепил вторым наручником свою левую.

— Быстрее, — интерполовец с тревогой всматривался в полыхающую молниями уличную темень. — Мистер Гисфорд, вы знаете безопасное место? То, что известно только вам?

— Полагаю, мой дом не в счет, — усмехнулся Роберт, выводя заключенного. — Есть еще дом мэра де Рено, Ноттингем-хилл.

— Знаете туда дорогу?

Ройс уселся на водительское сидение старенького бентли Роберта. Лило как из ведра, видимость была нулевая. Интерполовец повернул ключ в замке зажигания, и мотор послушно закряхтел.

— Поезжайте вверх по улице, — сказал Роберт, бросая последний взгляд на родное отделение. Его все еще тошнило от стоявшего в носу запаха крови, дерьма и жженого железа.

— Взрывчатка осталась там, — сказал Назир аль Хайяти, глядя в зеркало заднего вида. — Под койкой.

— О небо, — тихо произнес Роберт, — если бы она сдетонировала…

— Квартал бы поднялся на воздух, — подвел итог Ройс, выруливая на дорогу. — Это подтверждает мои первоначальные подозрения, мистер Хайяти.

Палестинец опустил голову.

— Вижу, вам это не нравится так же, как и нам, — мягко произнес интерполовец.

========== Глава 7. ==========

Робин «Птаха» Лэйксли

Обосноваться в бункере было нетрудно. Отдельные небольшие комнатки на двоих, душевые, соединенные с туалетом, — все было продумано до мелочей. Но Птаха даже представить себе не мог, насколько все продумано, пока не обнаружил, что его санузел заперт, и не отправился по этому случаю в ванную, смежную с комнатой девушек.

Отыскав в шкафчике кусок мыла, Робин с наслаждением влез под душ. Вода была чуть тепловатой, но это не смущало привыкшего к бродяжьей жизни байкера. Главное, есть вода и мыло, а в закутке душевой кабинки отыскался флакон древнего шампуня. Блаженно вздыхая, Робин наконец-то смыл с себя недельную грязь.

Полотенца не предвиделось, и пришлось напялить на мокрое тело грязное тряпье. Робин поморщился, но делать было нечего. Не трясти же по коридорам голыми мудями, да еще перед такими девчонками. Птаха вынужден был признаться самому себе, что эти милашки произвели на него неизгладимое впечатление. Риган — нежностью и мягкостью, Эйр — непосредственностью и отвагой, граничащей с безумием. На миг ему почудилось, что он слышит их голоса. Потом до него дошло — голоса на самом деле доносились из-за стены. Робин на всякий случай сдвинул шкафчик, впрочем, особенно ни на что не надеясь, да так и замер с открытым ртом. Нет, он помнил, конечно, зеркало в их комнате, но даже представить себе не мог, что это зеркало-шпион. Сладко ухнуло сердце, низ живота словно прошила струя горячего пара.