Ослиная порода. Повесть в рассказах

– Мама провела рукой по груди и не смогла вздохнуть, ее домовой душил! Мы поставили ему кружку молока и положили кусок хлеба под плиту, – поделилась впечатлениями прошедшего дня Аленка.

– Ты веришь в домовых? – спросила я, потому как не думала, что в нашей квартире тоже живет домовой.

– А как же! – удивилась Аленка. – Домовой – это маленький злобный дух квартиры, которого надо задобрить, чтобы он не натворил бед!

– Вы думаете, он успокоится?

– Посмотрим! – Аленка была полна надежд.

Она посидела еще немного со мной, а потом ушла. Оставшись одна, я начала рассуждать, что призраки куда опасней, чем домовые. Призраки воют, скитаются без дела и любят сладкое.

В квартире, где мы проживали, творилось такое, что не поверить в потусторонние миры было невозможно.

Однажды мама купила несколько заварных пирожных и строго предупредила:

– Не трогать до обеда!

Понятное дело, что пирожные очень хотелось попробовать. Но я знала мамин характер. Поэтому просто ходила вокруг стола, принюхивалась и вспоминала, что прошлый раз видела такое великолепие год назад.

От грустных мыслей меня отвлек страшный грохот в комнате. Как будто упало что-то тяжелое, а когда я вбежала, чтобы это проверить, оказалось, что дверца шифоньера открылась и ударилась о кровать. Я начала высматривать кошек, подозревая их в баловстве. Ведь они так любили прыгать со шкафа на шкаф.

Мама вернулась со двора и поставила варить макароны. И тут я заметила, что одно пирожное надкушено! У меня даже дыхание перехватило от ужаса. Я ведь не прикасалась к нему, а мамы не было, кто это мог сделать, если не привидения?

– Ага, попалась! – Мама тоже заметила непорядок. – Раз ты нарушила мой приказ, не видать тебе пирожных!

И она запихнула в рот сначала надкушенное, а потом и целехонькое.

– Это… это призраки… – только и смогла сказать я.

– Рассказывай сказки! – усмехнулась мама. – Пирожных еще год не куплю!

Макароны слегка подгорели, прилипнув к дну кастрюльки, а я позавидовала Аленке и тете Вале. У них домовой ел хлеб и на большее не претендовал.

Безмен

В перестроечные времена кто бы что вам ни рассказывал, благородные читатели, но в республике Чечено-Ингушетия было так же трудно жить, как и всюду по стране.

С продуктами происходили регулярные перебои, очереди за сахаром и маслом в магазинах виднелись издалека. Спасали жителей огороды, плодородная земля и климат. Природа щедро одарила Кавказский край: иди по улице и собирай фрукты на компот или варенье, если ты не ленив. Ленивых в моем детстве не было. Даже самые кислые мелкие яблоки народы чеченской земли бережно собирали, сушили, варили и парили, так как разносолов никто не видел.

На рынках продавались нутрии. Этих худеньких зверьков называли еще болотными бобрами. Мы с мамой стояли в гигантских очередях, чтобы купить нутрию и сварить суп, который и есть-то не хотелось, но он был немного лучше, чем бульон из когтистых куриных лап. Только не путайте, пожалуйста, куриные лапы, о которых пишу я, и куриные окорочка из далекой Америки, появившиеся после падения железного занавеса.

– Мясо! – кричали люди при виде этого «деликатеса».

До этого в магазинах покупателям предлагали «плоть кита». Это было печальное зрелище.

Когда в стране хаос, нет ни моющих средств, ни модной одежды. Стирали мы, к слову, хозяйственным мылом, которое производили, по городскому поверью, из жира бродячих собак. Живодеры довольно часто заглядывали на нашу улицу. Но при каждом удобном случае мы вставали на защиту животных.

Полы в квартирах мыли «Белизной»: это была ужасная едкая жидкость, один запах которой вызывал тошноту и рвоту, от нее кружилась голова, и она разъедала кожу. Но иных средств чистоты не было.

Чтобы выжить в новом перестроечном мире, продавцы научились ловко обманывать покупателей. Например, человек платил за целый килограмм сахара, но сахара в пакете оказывалось всего шестьсот или семьсот граммов. То же самое происходило на рынках при покупке картошки, свеклы, риса или огурцов. На весовые гири продавцы прикрепляли магнитики и камешки, чтобы обвесить покупателя. Выглядело это как некое соревнование, кто обвесит больше и получит главный билет в знойные земли ада.

В моей стране люди совсем потеряли веру во что бы то ни было, кроме денег.

И в этот самый момент в продаже появились безмены.

«Безмен» по-тюркски – «батман», «мера веса». Обычно это были маленькие железные весы, удобные, чтобы носить их в холщовой сумке или кармане пальто.

Все соседи ходили с безменами и друг друга проверяли, нередко устраивая потасовки и разбирательства прямо на месте жульничества.

Когда продавец взвешивал нам свой товар на рынке, моя мама ловко разворачивала авоську, в которую был завернут безмен, и говорила:

– Сейчас мы узнаем всю правду!

И если до этого продавец с улыбкой уверял всех окружающих в своей кристальной честности, после маминых слов он побыстрее старался запихнуть в нашу сумку еще пару картофелин или досыпать полстакана сахара.

– Все равно здесь только восемьсот граммов, – громко говорила мама, доказывающая с помощью безмена свою правоту.