Ослиная порода. Повесть в рассказах

– Наверное, красные, – ответила я и горько заплакала, вдохнув запах лука.

– Хм… – Судя по маминому голосу, ответ оказался неправильным. – У нас в роду все прадеды были белые, все дворянского рода, офицеры… Откуда ты, крестьянка, взялась?

– Не знаю! Может, меня в роддоме подменили? – Нож соскользнул, и я едва не порезала руку. – Мы песню в школе учили о борьбе за правое дело, конь там остался грустить у реки, молодой командир умирал на траве, а Ленин сказал: «Смерть буржуям!»

– Точно, подменили в роддоме! Чужое дитя подсунули, а нашу принцессу отдали простолюдинам! – Мама не на шутку разволновалась. – Еще и Ленина цитируешь?! Не стыдно тебе?!

– Нам на уроке Василиса Ивановна рассказывала, – оправдывалась я, ища взглядом половинку морковки, чтобы натереть ее на терке. – Ленин влез на броневик и объявил о власти советов!

– Ох, что мелет! – Мама стукнула меня половинкой морковки по лбу. – Ты знаешь, что Ленин виноват в том, что расстреляли царскую семью?

На это я предпочла не отвечать, так как уже понимала, что такое смерть, а если кто-то кого-то убивает, это, вероятно, настоящий злодей.

– Жил-был в России царь. Добрый, умный. Звали его Николай Александрович. Была у него супруга – императрица Александра Федоровна, прекрасная женщина, и пятеро детей: сыночек Алексей и дочки, красавицы, умницы, сердечной доброты девушки – Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия.

В начале двадцатого века пришла в Россию смута и революция, исчадия ада, голодные и злые, показали свои звериные морды. Ленин проповедовать взялся, призывать к свержению царской власти.

Семье последнего царя эмигрировать бы, спасти себя и детей. А они родину любили! Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия все сами по хозяйству умели делать, не как принцессы-белоручки, а как настоящие дочери своего народа. Они и за ранеными ухаживали в госпитале. Даже солдат, что их арестовали, царевны угощали и вежливо с ними беседы вели. А июльской ночью царской семье вместе с преданными помощниками приказали спуститься в подвал Ипатьевского дома. Тридцать три ступени вниз. И те, кого они считали людьми, навели на них оружие. И расстреляли… и детей, и царя, и царицу!

Мама так увлеклась леденящей кровь историей, что не видела: Ксюша следит за ее эмоциональной жестикуляцией, и когда мама подняла указательный палец вверх, дабы показать на небо, где всех праведников и святых ждет рай, наша престарелая подслеповатая кошка, приняв палец за сардельку, подпрыгнула и попыталась его схватить.

– Ха-ха-ха-ха! – рассмеялась я, видя жалкую попытку Ксюши добыть вкусной еды.

– Ах ты ослиная дуреха! – обиженно вскричала мама. – Ты еще и смеяться можешь над такими чудовищными событиями!

И она со всего размаху влепила мне пощечину.

Уж как меня только не колотили, но пощечин никогда не давали, потому что пощечины дают только подлецам и мерзавцам. А я ведь хоть и непослушная, но ни в каких подлостях не была замечена.

От обиды и несправедливости я заревела на всю кухню.

– Поплачь, поплачь! – сказала мама, сменив меня у плиты. – Царской семье слезы не помогли! Добивали их штыками. Цесаревичу Алексею всего тринадцать лет было! Подумай, можно ли улыбаться, когда рассказывают о таком горе.

И, выпихнув меня из кухни, мама закрыла дверь.

Предупреждения

До мусульманского праздника оставался еще месяц, а мы уже начали его ждать.

Как и христианская Пасха, праздник Ураза-Байрам славился деликатесами. Всем детям раздавали сладости, лепешки с вареньем, конфеты и мелкие денежки.

Мы с Аленкой и Хавой надеялись набить карманы жвачками и шоколадками.

Взрослые мусульмане держали перед праздником пост: они ничего не ели и не пили в дневное время суток, а питались только по ночам. И было в этом что-то загадочное, мистическое и таинственное. Как говорил мой одноклассник Славик: «Если хочешь быть здоров – ешь один и в темноте!»

Подкараулив на улице дедушку Идриса, мы попытались его расспросить, почему существует традиция поста и нельзя принимать пищу при свете дня. Старик рассказал нам о молитвах, священных книгах и мудрецах.

– Ангел Джабраил, по-русски Гавриил, сказал Пророку: «Читай! Читай! Читай!»

– Читать нужно больше! – сказала я Аленке.

Неспешно текла речь Идриса, словно горный ручеек.

Перед самым праздником старик отдыхал на скамье под березой, что росла в центре нашего двора. Рядом с Идрисом сидели моя мама, бабушка Нина и тетя Марьям.

– Я видела сон! – твердила мама. – Один и тот же сон проникает к нам в души!

– Это точно, – говорила баба Нина, поправляя очки. – Сны блуждают сквозь время.

– Почему снится война? – удивлялась тетя Марьям. – Ведь скоро праздник!

Оказалось, им всем приснились танки, солдаты и бомбы, летящие на город.

– Фу! – шепнула мне Аленка. – Опять валяют дурака! Лучше бы блинчиков нажарили со сметаной.

– Пирожков, – поправила я подругу.

– Тише вы! – оборвала нас моя мама. – Война снится не к добру.

– Но, конечно, никакой войны не будет, – миролюбиво сказал старик Идрис. – Глупости это. Плохие сны нужно выбрасывать в мусорное ведро, будто ворох ненужных газет.