Османы. История великой империи

И вообще кто сказал, что Западная Европа должна быть примером для турок? У каждой нации свой исторический путь, свои особенности и свои приоритеты. При всем уважении к султану Махмуду II, надо сказать, что полное заимствование западных норм и порядков вряд ли можно назвать правильным. Султан начал с армейской реформы, и здесь европейский образец, как более прогрессивный, был абсолютно уместен и полезен, но прочее нужно было перенимать не огульно, а с разборчивостью, пробуя каждое новшество «на зуб», прикидывая, насколько хорошо приживется оно на османской почве. Абдул-Хамид не был противником полезного нового, он говорил, что «нужно быть готовым к тем переменам, которые станут происходить в мире, иначе мы будем оставаться позади» и что Османская империя «должна быть готова к изменениям и вызовам, чтобы оставаться сильной и процветающей».

И еще одно – принято считать, что султан Абдул-Хамид распустил парламент, поскольку не хотел делиться властью. Но на роспуск парламента можно посмотреть и с другой точки зрения. Первый парламент, начавший работу в марте 1877 года, если уж говорить начистоту, был сборищем говорунов, которые только критиковали и требовали, но не вносили никаких конструктивных предложений. Пользы от такого парламента не было никакой, а вот вред мог бы выйти большой, так что речь шла не о нежелании делиться властью, а о желании сохранить государственные устои.

Всё сказанное было не попыткой восхваления Абдул-Хамида II, а призывом к отказу от стереотипов, к объективной оценке событий и исторических личностей. А теперь, когда стереотипы отметены в сторону, можно приступить к знакомству с тридцать четвертым султаном из дома Османов, по сути – последнему из настоящих османских правителей.

Матерью Абдул-Хамида была вторая жена султана Абдул-Меджида I Тиримюжган-кадын, которую принято считать шапсужкой, так, во всяком случае, писала в своих мемуарах ее внучка Айше-султан. По свидетельству современников, а также внучки, Тиримюжган была красивой женщиной с утонченными манерами и сочиняла неплохие стихи, что указывает на ее образованность. Она скончалась от болезни в 1852 году, когда Абдул-Хамиду было десять лет, поручив заботу о сыне своей служанке Нергиснихал-ханым. Султан Абдул-Меджид, в свою очередь, вверил сына попечению своей первой жены Рахиме Пересту-кадын,[195] имя которой вполне соответствовало характеру. Бездетная Пересту заменила мальчику мать и впоследствии получила от Абдул-Хамида титул валиде-султан. Гарем она держала в порядке и повиновении, но в дела приемного сына никогда не вмешивалась, иначе говоря – была идеальной валиде-султан.

Времена изменились, и шехзаде больше не держали в кафесе. Султан Абдул-Азиз даже взял Абдул-Хамида с собой в европейский вояж 1867 года, из чего некоторые историки склонны делать вывод о том, что дядя готовил племянника в преемники. Совсем не так, ведь за год до того Абдул-Азиз изменил порядок наследования власти в пользу своего старшего сына. Скорее всего, дядя хотел познакомить племянника с Европой в надежде на то, что со временем тот станет надежным помощником его сыну, который уже мог не бояться конкуренции со стороны двоюродных братьев, ибо наследование власти теперь шло от отца к сыну (примечательно, что никто из преемников Абдул-Азиза не унаследовал власть от своего отца).

В наше время стали модными конспирологические теории, которые с легкостью высасываются из пальца и подаются публике как истина в последней инстанции. Согласно одной из таких теорий, султан Мурад V не страдал психическим расстройством и был полностью вменяемым, настолько, что не захотел управлять государством в столь сложные времена, а предпочел усадить на трон младшего брата и манипулировал им до своей кончины, наступившей в 1904 году. И пока Мурад был жив, дела в Османской империи шли более-менее сносно, проблем было много, но они как-то решались, а когда Мурада не стало, всё пошло наперекосяк и быстро дошло до низложения Абдул-Хамида. Версия интересная, но к реальности она не имеет никакого отношения. На самом деле Абдул-Хамида II усадил на трон Мидхат-паша, который в то время управлял империей. Тридцатичетырехлетний шехзаде, образованный и побывавший в Европе, казался паше вполне подходящей кандидатурой для сидения на троне. Именно для сидения, не более того, поскольку Мидхат-паша намеревался править самостоятельно, и с учетом явной пробританской ориентации паши ничего хорошего для государства его правление не принесло бы.