Османы. Как они построили империю, равную Римской, а затем ее потеряли

В городах Османской империи тысячи обезумевших женщин и девушек пророчествовали, что Шабтай Цви – мессия. Они видели его восседающим на троне в облаках с короной на голове, визиты к нему Моисея или чудесные огни и ангелов[765]. Их экстатические видения, подобные предречениям женщин- и девочек-конверсо, убедили многих поверить в мессианские притязания Шабтая Цви. К XVII в. в еврейских общинах Османской империи доминировали бывшие иберийские конверсо и евреи-сефарды, особенно в Измире, и у религиозного лидера сложились тесные отношения с ними.

Уходя корнями в мессианизм иберийских евреев, насильственно обращенных в католицизм, саббатианство[766], возможно, также испытало влияние тогдашнего христианского милленаризма[767] (анабаптисты, меннониты, квакеры) и суфизма бекташей[768], включавшего женщин в число своих последователей. Другим фактором была выдающаяся роль женщин-конверсо в тайном сохранении иудаизма у себя в домах в Западной Европе, поскольку публичная практика была запрещена[769].

Впервые женщины заняли центральное место в изучении иудаизма. Пророчества жены Шабтая Цви Сары, предсказывающие, что ей суждено стать невестой мессии, также сыграли ключевую роль в движении.

Одна из причин, по которой саббатианский мессианизм представлял угрозу как для евреев, так и для мусульман, заключалась в том, что он предусматривал и частично реализовал классовую и гендерную революцию в иудаизме. Это позволило осуществить радикальный поворот в понимании женской духовности[770]. В традиционном иудаизме, как и в исламе, католицизме и ортодоксальном христианстве, женщины освобождены от ритуальных обязательств и исключены из всех институтов, связанных с интеллектуальными и духовными религиозными целями. Акцент саббатианства на вере, а не на заповедях, обязательных только для мужчин, предоставил еврейским женщинам их первую возможность участвовать в религиозной жизни на равных, даже в качестве соблюдающих целибат святых дев.

Саббатианство предлагало непрерывную и постоянно радикализирующуюся эгалитарную повестку дня[771]. План начался с обещания Шабтая Цви отменить первородный грех и проклятие Евы – боль при родах и подчинение мужчинам[772]. Это означало эмансипацию женщин. Они были освобождены от физических страданий и чувства неполноценности и свободны в духовных поисках. Конкретным выражением данного лидером обещания было обучение женщин и всех других людей тайным доктринам еврейского мистицизма и ключевым текстам, традиционно преподаваемым только адептам, достигшим 40-летнего возраста или соответствующей духовной готовности[773].

Саббатианство было революционным, эгалитарным и распутным направлением[774]. Точно так же, как ислам, веками пропагандируемый девиантными дервишами, оно проповедовало антиномизм[775], убеждение в том, что для спасения необходима вера, а не следование моральному закону. Раз не было первородного греха, то все прежние представления о том, что такое добро и зло (включая сексуальные запреты) также устарели. Шабтай Цви отменил их. Его движение использовало женские тела, чтобы намеренно нарушать традиции и заповеди, особенно касающиеся сексуальной чистоты и брака, участия в половых сношениях во время менструации, инцеста и распутства, в том числе ритуальных оргий.

Открытое совершение запрещенных действий установило равенство полов и предоставило женщинам центральную роль в религиозной жизни. Пропаганда ранее недозволявшихся сексуальных отношений и супружеской неверности предлагала женщинам, особенно пророчицам, активную роль.

Саббатианство делало исключительный акцент на личной вере в Мессию, а не на соблюдении ритуалов. Это было воспринято противниками этого учения как сексуальная порочность и вызвало бурную реакцию, которая лишила легитимности любое публичное проявление женской духовности. Поскольку считалось, что женщинам не хватает самоконтроля, их религиозность приравнивалась к необузданной сексуальности и стимулировала возведение непроницаемых гендерных барьеров в ортодоксальном иудаизме[776]. Как и в исламе, представление о том, что каждая часть тела женщины является сексуальной, требовало их прикрытия.

Число последователей Шабтая Цви продолжало расти, особенно среди женщин. Он был изгнан из Иерусалима в мае 1665 г. и вернулся на родину, в Измир, где в декабре после периода уединения и меланхолии публично проявил себя в состоянии экстаза, взяв штурмом городскую португальскую синагогу с сотнями сторонников, выломав дверь топором. Шабтай возглавил молитвенное служение и во время него провозгласил пришествие искупителя и мессианского царя[777]. Он призвал женщин к чтению Торы, что считалось исключительно мужской честью, таким образом вновь выполняя обещание освободить женщин[778].