Османы. Как они построили империю, равную Римской, а затем ее потеряли

Равенство означало, что отступничество больше не наказывалось. С самого начала мусульманам запрещалось переходить в христианство или иудаизм, но обратное поощрялось и облегчалось различными институтами, например, «девширме», вербовавшей сотни тысяч мальчиков-христиан для административной и военной службы, и «гаремом», привозившим десятки тысяч рабынь, чтобы они служили наложницами или становились женами султанов. Однако последнее официальное обезглавливание отступника – армянского сапожника по имени Ава-ким, который принял ислам и стал Мехмедом, прежде чем вернуться в христианство, – произошло в Стамбуле в 1843 г. То, что его казнили в европейской одежде, иностранные государственные деятели и журналисты расценили как провокацию[906]. Под сильным давлением со стороны Великобритании и Франции Абдулмеджид I пообещал зарубежным дипломатам в следующем году, что отступничество больше не будет караться смертным приговором.

Поскольку этот вопрос был весьма чувствительным для династии и правительства, провинциальных администраторов тайно проинформировали об ином желании султана, и они обязались не предавать решение огласке и не судить правонарушителей в местных судах, а отправлять их в Стамбул.

Закон об отступничестве не отменили; император обещал лишь воспрепятствовать будущим казням. Благодаря такому соглашению он смог завоевать доверие в Европе и в османских реформистских кругах, но не утратил исламской легитимности в глазах мусульманского большинства. Подобные дебаты иллюстрируют, что османский режим оказался в затруднительном положении, разрываясь между противоположными требованиями. Впервые обращение османских подданных в христианство стало международной проблемой. Династия попала в ловушку и испытывала давление со стороны иностранных держав, мусульман, одновременно пытаясь реализовывать собственную приверженность предоставлению равных прав христианам и евреям. В рамках решения Восточного вопроса[907] европейские страны взяли на себя роль защитников османских христиан. Начиная с Кючук-Кайнарджийского мирного договора 1774 г., Россия претендовала на роль заступницы греков и армян. Британцы выступали на стороне протестантов, группы, признанной в Османской империи только в 1847 г., и евреев. Режим опасался внутренних беспорядков и внешнего вмешательства. Оспариваемые преобразования принесли и то, и другое. Консулов Франции и Германии в Салониках линчевала толпа за то, что их обвинили в вероотступничестве болгарской девушки-христианки, принявшей ислам[908]. Османское правительство остерегалось обращения мусульман в религию меньшинства. Тот факт, что католическим и протестантским миссионерам из Европы и Северной Америки теперь разрешили преподавать в империи и обращать людей в христианство, только усилил их беспокойство.

Гюльханейский хатт-и-шериф 1839 г. был обнародован, когда османы столкнулись с растущей волной национализма, начавшей разрушать связи между султаном и миллионами его подданных и приведшей к потере значительной части территорий в Юго-Восточной Европе и на Ближнем Востоке.

Декрет не достиг своих целей. Реформы лишь усилили деятельность различных националистических движений и никак не повлияли на патриотизм. Менее чем через два десятилетия, 18 февраля 1856 г., был обнародован новый указ.

Крымская война и предоставление равенства всем османским подданным