Османы. Как они построили империю, равную Римской, а затем ее потеряли

Парламент, избранный зимой 1913–1914 гг., контролировался партией. Действуя подобно скрытным, ирредентистским[1109] христианским партизанским армиям (болгарским, греческим, македонским, сербским) Юго-Восточной Европы, которыми они восхищались, но при этом имея в распоряжении бразды правления, лидеры «Единения и прогресса» способствовали бесконечной войне внутри страны и за рубежом. Они подавляли любое инакомыслие и убивали всех врагов, реальных и воображаемых, включая бывших союзников, журналистов, гражданских лиц, женщин, детей и законодателей с 1913 по 1918 гг.

В июне 1915 г. член парламента Османской империи, армянин Григор Зохраб, когда-то находившийся в близких отношениях с Мехмедом Талаат-пашой – они вместе играли в нарды – попросил объяснить, почему режим преследовал армян. В конце концов комитет партии заключил союз с Армянской революционной федерацией, находясь в оппозиции в Париже в 1907 г. Две группы подписали еще одно соглашение в Стамбуле после контрреволюции 1909 г.

Армянская революционная федерация стала членом парламентского блока, возглавляемого партией «Единение и прогресс», а Зохраб получил членство в возглавляемой комитетом коалиции. Тем не менее его арестовали по приказу министра внутренних дел Талаат-паши и убили во время перевода в тюрьму[1110]. По мнению последнего, армяне стояли на пути создания безопасной империи, базирующейся в Анатолии.

Существовали и другие варианты спасения государства. Партия имела возможность выбрать мир, либерализм, конституционализм, равенство, парламентаризм, реформы, партнерство и сотрудничество с Османской либеральной партией и армянскими политическими группами, особенно с Армянской революционной федерацией. Власти могли бы укрепить оставшуюся, меньшую по размеру территорию, находящуюся под их контролем, но в попытке максимально расширить границы лидеры предпочли войну, кровопролитие, диктатуру и геноцид. Они не хотели, чтобы Анатолия походила на Македонию, их ныне потерянную родину[1111]. В результате время правления партии «Единение и прогресс» оказалось пронизано страхом: военные перевороты и чрезвычайные положения; бескомпромиссный национализм, милитаризм и стремление к централизованному контролю; циклы коллективного насилия и его отрицания без привлечения виновных к ответственности[1112].

Вступление в Первую Мировую войну и осуществление геноцида

Когда сербские боевики[1113] убили эрцгерцога Франца Фердинанда, наследника престола Австро-Венгрии, в Сараево в июне 1914 г., османский режим пытался вступить в союз с Англией и Францией, а затем с Германией во главе с кайзером Вильгельмом II (1888–1918 гг.). В итоге эти стороны подписали в августе секретное соглашение, и османы обязались вступить в войну на стороне Германии против России. Партнеры пообещали играть ведущую военную роль и защищать свою территорию. Османские лидеры, как и немецкие, верили, что призыв шейх-уль-ислама к джихаду вдохновит на восстание мусульман по всему миру и побудит мобилизоваться на борьбу. Великобритания с ее сотнями миллионов подданных-мусульман, особенно в Южной Азии, была одной мишенью, а Франция, правившая десятками миллионов людей, исповедовавших ислам, главным образом в Африке, – другой. Партия «Единение и прогресс» быстро отодвинула шейх-уль-ислама на второй план, удалив из кабинета министра в 1916 г. и ограничив юрисдикцию, а также передав исламские суды под контроль Министерства юстиции, а исламские колледжи – в ведение Министерства образования[1114]. Призыв к джихаду оказался не более чем военной пропагандой.

Германия помогла бы османам отомстить врагам. После потерь в Балканских войнах униженный Энвер-паша написал: «Наша ненависть усиливается: месть, месть, месть, больше ничего нет»[1115]. Со времени заключения Берлинского мирного договора 1878 г. Германия и Османская империя поддерживали тесные экономические отношения, в результате чего был создан, в частности, проект железной дороги Берлин – Багдад.

Еще более тесными были дипломатические и особенно военные связи. Кайзер Вильгельм II совершал официальные визиты в Стамбул в 1889 и 1898 гг., а два года спустя подарил городу богато украшенный фонтан. Османских кадетов регулярно отправляли в Потсдам для обучения в военной академии. Образовательное учреждение в Стамбуле реформировали, в его руководящий состав вошли немецкие офицеры. Энвер-паша служил военным атташе в посольстве Османской империи в Берлине с 1909 по 1911 г. и считался лицом обновленной страны. Сигареты марки «Энвер-Бей» повсеместно рекламировались в столице Германии[1116].