Основания новой науки об общей природе наций

Опираясь на все до сих пор рассмотренное, можно показать, каким образом Эней прибыл в Италию и основал там племя Римлян в Альбе (от нее Римляне вели свое происхождение). Такой греческий Город, находящийся на берегу Лациума, был греческим городом, из Азии, из-под Трои, но он был неизвестен Римлянам до тех пор, пока из глубины суши их завоевания не распространились до близлежащего моря. Завоевание берега было начато Анком Марцием, третьим Римским царем; он положил начало Остии, самому близкому к Риму приморскому городу а когда Рим впоследствии непомерно разросся, то она стала в конце концов его портом. Таким образом, как Латиняне приняли под свое покровительство Аркадян (беглецов суши), так они впоследствии приняли и Фригийцев (беглецов моря) и по героическому праву войны разрушили их города: так Аркадяне и Фригийцы (под влиянием двух анахронизмов – Аркадян относили во времена более поздние, а фригийцев во времена слишком ранние) спаслись в Убежище Ромула. Если же ход событий не таков, то Происхождение Римлян от Энея должно ошеломить и поставить в тупик всякое понимание, как мы указывали в Аксиомах{525}; таким образом, чтобы не быть ошеломленными и не оказаться в тупике, Ученые, начиная с Ливия, считают это предание просто Мифом, не замечая того, как мы сказали выше в Аксиомах{526}, что Мифы должны были иметь какую-нибудь общественную основу истины[217]. Ведь именно Эвандр, столь могущественный в Лациуме, оказывает приют Геркулесу за пятьсот лет до Основания Рима, а Эней основывает Царскую Династию Альбы (которая за время четырнадцати царей достигла такого блеска, что стала столицей Лациума), тогда как Аркадяне и Фригийцы, так долго скитавшиеся, спасаются в конце концов в Убежище Ромула! Разве могли из Аркадии, страны, лежащей в глубине Греции, пастухи, по самой своей природе не знающие, что такое море, переплывать столь большое расстояние и проникать в глубь Лациума, если Анк Марций, третий Царь после Ромула, был первым, выславшим колонию к близлежащему морю[218]? И разве могли Аркадяне рассеяться вместе с Фригийцами за двести лет до того, как даже самое имя Пифагора, знаменитейшее в Великой Греции (по суждению Ливия{527}), не могло проникнуть через множество различающихся по языку и по обычаям наций из Кротоны в Рим? И разве через четыреста лет после этого Тарентинцы знали, что такое Римляне, уже могущественные в Италии?

Однако, как мы многократно говорили выше, опираясь на одну из выставленных Аксиом{528}, Народные Предания должны были иметь первоначально серьезные общественные основания истины. Следовательно? Нужно сказать, что существовал какой-то греческий Город на берегу Лациума, так же как были там и многие другие города, и они продолжали существовать и впоследствии на берегах Тирренского моря. Этот город еще до появления Законов XII Таблиц был Римлянами побежден и, по героическому праву варварской победы, разрушен, а побежденные были приняты в качестве Героических Союзников (socii)[219]. Посредством поэтических характеров Греки также называли Аркадянами бродяг с суши, скитавшихся по лесам, а Фригийцами – бродяг с моря, как Римляне своих побежденных и сдавшихся называли «принятыми в Убежище Ромула», т. е. принятыми в качестве поденщиков на основании установленных Ромулом клиентел, когда он в Роще открыл убежище для тех, кто туда прибегал. От этих побежденных и сдавшихся (если мы их отнесем ко времени между изгнанием Царей и Законами XII Таблиц) римские плебеи должны были отличаться по Аграрному Закону Сервия Туллия, который предоставил им Бонитарную собственность на поля; недовольный этим законом Кориолан, как было сказано выше, хотел свести плебеев на положение поденщиков Ромула. Впоследствии Греки повсюду раструбили о Троянской Войне и о скитаниях Героев, а в Италии – и о скитаниях Энея; и как Греки еще раньше увидели там и своего Геркулеса, и своего Эвандра, и своих Куретов (соответственно сказанному выше), так, к концу того времени, когда эти Предания, пройдя через руки варварского народа, подверглись изменениям, а в конце концов и искажениям, – так, говорим мы, и Эней стал Основателем Римского Народа в Лациуме. Тот самый Эней, нога которого стараниями Самюэля Бошар никогда не ступала в Италии, о котором Страбон говорит, что он никогда не выходил из Трои, и о котором Гомер, имеющий здесь наибольший вес, повествует, что он умер в Трое, – именно в Лациуме оставил царство своим потомкам.

Итак, в результате двоякого тщеславия Наций (во-первых – тщеславия Греков, которые нашумели во всем мире Троянской Войной, во-вторых – Римлян, кичившихся знаменитым чужестранным происхождением) Греки всучили Римлянам, а последние в конце концов приняли Энея за Основателя Римского Народа. Этот Миф мог возникнуть только со времен войны с Пирром, когда Римляне начали развлекаться тем, что шло от Греков: ведь, как мы видели, такой обычай начинает распространяться среди наций лишь после того, как они много и долго общались с чужестранцами[220].