Основы человечности для чайников

– Где он? – выпалила она вслух. – Вы же все равно уже поняли, зачем я пришла.

– За кем, – ни капли не смутившись, поправила старушка. – Ты, кстати, знаешь, что врать нехорошо?

– Подслушивать чужие мысли тоже нехорошо.

– Да разве я подслушивала? Так, по верхам кое-что ухватила. Надо же было убедиться, что ты не грабить бедную бабушку пришла. А то ходят тут всякие, а из дома потом ценные вещи пропадают: ложки, серьги, челюсть вставная.

– Так это были ваши зубы? – выпалила Ксюха, вспомнив содержимое коробки Людвига.

Старушка демонстративно нахмурилась.

– Ну, милая, разве же можно о таком спрашивать. Зубы – вещь личная, интимная. Это же почти как о возрасте спросить.

– Ладно, о возрасте промолчу. И вообще, буду хорошей приличной девочкой, только скажите, где он! – Прозвучало почти жалобно, почти как «Пожалуйста, отдайте мне Людвига, а я для вас все что угодно сделаю».

Или нет.

Ксюха и сама не до конца понимала, на какие жертвы она готова пойти. Людвиг не был ни ее другом, ни родственником, ни учителем, он появился из ниоткуда несколько дней назад, рассказал о магии, дал почесать мохнатое волчье брюхо – и показал место, где можно укрыться от реальной жизни. И Ксюхе очень не хотелось, чтобы это место исчезло. Чтобы Людвиг исчез. Чтобы мир резко стал прежним, а воспоминания о чудесных днях со временем затерлись, притворились сном.

– Нет, я так больше не могу! – Старушка всплеснула руками. – Попроси уже своего мальчика, он покажет, как заглушку поставить и не сводить окружающих с ума своими эмоциями!

– Почему-то все, кроме вас, нормально воспринимают мои эмоции! – огрызнулась Ксюха. И торопливо добавила: – Он не мой мальчик. Он сам по себе мальчик, свой собственный.

– Ладно, сдаюсь! Забирай уже своего собственного мальчика, упрямое создание!

Дверь в кухню распахнулась. Хозяйка квартиры при этом даже пальцем не шевельнула, но теперь Ксюха была совершенно уверена, что сквозняк ни при чем. Магия, только и исключительно магия!

А потом она увидела холодильник. Тот самый – вернее, точно такой же – огромный, побитый жизнью агрегат. Дом воссоздал его скрупулезно, вплоть до потрескавшейся краски сбоку, до застарелых следов от наклеек на дверце.

Из-за холодильника виднелись ноги. В кедах. Без носков.

Ксюха рванула вперед раньше, чем успела испугаться. Влетела в кухню, грохнулась на колени рядом с Людвигом, распростертым на полу. Попыталась вспомнить все, что знала о первой помощи, но мысли разлетелись в разные стороны, как голуби от велосипедиста, промчавшегося сквозь стаю.

Людвиг был жив, тяжело и часто дышал, иногда вздрагивал, но в сознание не приходил. Ксюха осторожно коснулась его руки – кожа была холодной и очень бледной. Но никакой крови вокруг. По крайней мере на первый взгляд. Откуда-то тянуло паленым, но не так сильно, чтобы всерьез подозревать, что Людвиг отравился угарным газом. Да и чем-то другим отравиться он вряд ли мог: судя по полной чашке чая и нетронутой шоколадке, к еде он не притронулся. Разве что на стул присесть успел – а потом вместе с ним и свалился.

– Что вы с ним сделали?

– А не видно? Спать уложила.

– Прямо на полу? – ошарашенно спросила Ксюха первое, что пришло в голову.

– Где получилось, там и прилег. А как бы я его в другое место перетащила? Мне даже стул сдвинуть тяжело, не то что этого оглоеда.

Ворчание у старушки получалось добродушным, не обидным. И не слишком взволнованным. Это странным образом успокаивало и пугало одновременно.

В первую очередь потому, что Ксюха никак не могла понять, на чьей стороне этот божий одуванчик и что вообще происходит. И что делать дальше.

– Надо скорую вызвать!

– Не поможет ему скорая. Да и не надо бы ее сюда. Ничего, сам очухается, а уж сколько потом протянет, не мне знать. Так что не нервничай, ничего я ему не сделала. Придержала разве что, чтобы головой не ударился, но вряд ли помогло, он и раньше на всю голову отбитый был. И не надо на меня так сурово молчать. Забирай уже этого бедолагу, и чтоб я вас обоих тут больше не видела.

– Спасибо, – осторожно пробормотала Ксюха.

Очевидно, их отпускали. Более того, выпроваживали. Но ничего не объясняли, и это злило, хотя злость отступала, стоило посмотреть на Людвига. Его нужно было срочно вернуть домой.

Его надо было вернуть в Дом!

Но Ксюха все же не удержалась, спросила:

– Тогда зачем вы тянули время, слушали мою болтовню? Сказали бы сразу: «Проходи, забирай». Или боялись, что я грязными кроссовками полы испачкаю?

– Надо же было убедиться, что ты не причинишь ему вреда, – задумчиво прошамкала старушка. – По крайней мере не больше, чем он сам способен себе причинить. Все, иди уже. Быстро, быстро! И больше никогда не возвращайся. И ему передай – на порог не пущу, пусть даже не пытается.

Ксюха кивнула, вцепилась в Людвига левой рукой, правой нащупала в кармане ключ. Зажмурилась, представляя себе Дом, мысленно взмолилась: «Забери нас отсюда!»

И исчезла.

* * *