Основы языческого миропонимания

Приведенные этнографические данные показывают необыкновенное богатство содержания культа огня в первобытном обществе. Древность и традиционность культа огня в Сибири подтверждаются, в частности, тем, что при разведении ритуального костра здесь до недавнего времени употребляли самый архаичный способ добычи огня — трением. В этой связи интересно, что у русских огонь, разводимый с ритуальной целью, тоже добывался путем трения. Он назывался «живым», «деревянным», «лесным» и зажигался в случае эпидемий, падежа скота, в некоторые праздники — например, под Ивана Купалу, то есть прежде всего с очистительной и охранительной целью.

Древние люди, овладев огнем, не могли не заметить, что он дает не только тепло и свет, но оберегает от диких зверей, помогает выжить в суровых условиях Севера. Огонь и дым были необходимы для консервации животного продукта на голодное зимнее время. Владение огнем способствовало появлению на юге таежной зоны подсечно-огневой системы земледелия. Без огня люди не научились бы делать глиняную посуду, плавить металл, изготовлять бронзовые и железные орудия. «Я знаю, — говорил старик-энец, обращаясь к огню, — что нет больше тебя бога, что вот железо я принесу, какое угодно железо пусть будет — ты его съешь, сожжешь, также и дерево, также и камень» (Бытовые рассказы энцев, 1962. С. 187). Само освоение таежной и тундровой зон было немыслимым без огня. Пользуясь благами, которые давал огонь, люди не могли не поклоняться ему. Надо полагать, что по мере того как человек открывал новые возможности использования огня и приобретал с его помощью новые уменья и навыки, содержание культа огня изменялось, усложнялось, дифференцируясь в зависимости от географических условий и уровня социально-экономического уклада.

Подытоживая вышерассмотренный набор языческих средств приобщения к неземным сферам, следует особо подчеркнуть их не вполне одинаковые функциональные акценты: зарывание, втыкание, ломка, придание неестественного положения работают, в основном, на приближение к Нижнему миру, помещение на высоту — к Верхнему, ориентировка и сожжение наделены смешанными функциями и могут быть направлены на достижение как Нижнего, так и Верхнего мира. Одни из них создают условия для движения, другие двигают, третьи направляют и т. д. Поэтому они могут обеспечить успех лишь вкупе, в разных своих сочетаниях: вознесение на высоту с ориентировкой и сожжением; зарывание в землю с ломкой и ориентировкой и пр. Надо также иметь в виду, что при всех прочих обстоятельствах конечным условием движения вещи или тела (их души) была некая словесная формула, вроде: «Да дойдет!», «Теперь иди своей дорогой!» и др.

В целом круг средств, обеспечивающих, по языческим представлениям, попадание в иные пространства, был шире и разнообразнее, чем мы обнаруживаем по ископаемым следам обрядов и ритуалов: не семь, а гораздо больше.

Чтобы пересечь границу между Средним и Нижним мирами, якутский шаман: трижды кричит, подражая гагаре (последняя считается «нижней» птицей) — падает лицом вниз — на черную подстилку — головой на север. Но сочетания этих четырех приемов и сопровождающего их заклинания достаточно лишь для того, чтобы попасть на верхний (ближайший к Земле) этаж Нижнего мира. Для дальнейшего движения в глубины Преисподней приходится применять новые средства или посылать вместо себя своих духов-помощников (Алексеев Н. А., 1984. С. 183).

У удмуртов на злокозненном молении «бэр высь», обращенном к покойникам и нечистой силе, молящийся (это мог быть обычный человек, не облеченный культовым статусом) настраивал себя на контакт с Преисподней в такой последовательности: а) вставал темной ночью; б) облачался в вывернутую наизнанку одежду; в) похищал у своих соседей мелкую жертвенную животинку (совершал грех); г) шел в направлении кладбища (на запад); д) спускался в прилегающий к кладбищу овраг; е) медленно, причиняя мучения, убивал принесенное жертвенное животное; ж) зарывал его в землю и, совершив все другие положенные колдовские процедуры, обращался к нечистой силе со своей нечестивой просьбой.

Тот же самый «рядовой» язычник (не обязательно шаман или жрец) мог при желании вступить в связь со светлыми верхними силами. Для этого он выходил на контакт при свете дня, облачался в светлые одежды, совершал какое-нибудь богоугодное деяние, шел на восток, поднимался на возвышенное место… и т. д.

При несоблюдении хотя бы одной из перечисленных обрядо-во-магических деталей запредельный мир мог «не открыться», и тогда жертвенный дар не достигал адресата. Равным образом малейшее нарушение правил погребальной обрядности мешало душе попасть в уготованное ей внеземное пространство. К таким нарушениям относились, например: неположение в могилу нужной вещи, неточная ориентировка покойного, нечеткость напутственной речи, в которой умершему разъяснялись приметы дороги мертвых, и т. д. Подобные отступления от правил не позволяли душе-тени закрепиться в мире мертвых, а то и вообще лишали возможности попасть туда.

Диалектика природы