Основы марксистско-ленинской философии

Отрицание — неизбежный и закономерный момент во всяком развитии. «Ни в одной области, — писал К. Маркс, — не может происходить развитие, не отрицающее своих прежних форм существования» ¹. Без такого момента ничего нового не могло бы возникнуть. Как хорошо сказал В. Г. Белинский, без отрицания общество превратилось бы в стоячее болото. Однако что такое отрицание? В обыденном сознании понятие отрицания ассоциируется со словом «нет»; отрицать — значит сказать «нет», отвергнуть что-либо и т. д. Несомненно, без отвержения чего-либо не может быть никакого отрицания. Но диалектика рассматривает отрицание как момент развития, и поэтому данное понятие имеет в ней несравненно более глубокий смысл, чем в обыденном словоупотреблении. «В диалектике, — отмечал Ф. Энгельс, — отрицать не значит просто сказать «нет», или объявить вещь несуществующей, или разрушить ее любым способом» ¹. Смысл диалектического развития — в таком способе отрицания, который обусловливает дальнейшее развитие.

Диалектическое отрицание характеризуется двумя существенными чертами: 1) оно есть условие и момент развития и 2) оно есть момент связи нового со старым. Первая черта означает, что только то отрицание, которое служит предпосылкой для возникновения каких-то новых, более высоких и совершенных форм, есть «положительное отрицание». Вторая черта означает, что новое в качестве отрицания старого, предшествующего, не оставляет за собой «пустыню», не просто уничтожает его, а как бы «снимает» его.

Термин «снятие» хорошо выражает смысл и содержание диалектического отрицания: предшествующее одновременно и отрицается, и сохраняется. Оно сохраняется в двояком смысле. Во-первых, без предшествующего развития не было бы основы для новых форм. Во-вторых, все, что сохраняется от предшествующей ступени развития, переходит на следующую ступень в существенно преобразованном виде. Так, некоторые формы психической деятельности, развившиеся у животных, перешли и к человеку, перешли в «снятом» виде, в человеке они преобразованы на основе тех особенностей, которые свойственны лишь ему (трудовая деятельность, способность к мышлению и др.).

Однако одним актом отрицания развитие какого-нибудь объекта не исчерпывается. В самом деле, как бы ни сохранялись в первом отрицании какие-то элементы положительного, присущие тому, что подверглось отрицанию, оно, т. е. первое отрицание, есть его полная противоположность. Отношения исходной формы и первого отрицания — это отношения противоположностей, двух противоположных форм. Что происходит дальше, когда путем отрицания возникла новая, противоположная исходной форма? Это лучше всего рассмотреть на примере развития какого-либо объекта от начала до конца.

Воспользуемся для этой цели исследованием, которое содержится в «Капитале» К. Маркса. Исходным пунктом всего развития общественного производства была такая форма, при которой существовало единство работника и средств его труда, т. е. средства труда принадлежали самому производителю. Маркс называет такую форму «детской» (в смысле детства человеческого

рода), поскольку она была свойственна первобытной общине и мелкому семейному земледелию, связанному с домашней промышленностью. Однако рост производительности труда достиг со временем такого уровня, когда первоначальная примитивная форма соединения производителя и средств труда стала тормозом дальнейшего развития производства. Возникает частная собственность на средства труда, последние отделяются от того, кто трудится. Она стала первым диалектическим отрицанием исходной формы. Но, достигая своего полного развития в капиталистическом обществе, эта форма разрыва труда и средств труда, бывшая в свое время отрицанием их единства, сама закономерно подготовляет свое собственное отрицание. Она себя полностью исчерпала и должна уступить место новой, высшей форме. Это уже второе отрицание, отрицание первого отрицания, почему оно и определяется как отрицание отрицания.

Из рассмотренного выше примера видно, что необходимость второго отрицания, или новой ступени отрицания, обусловлена следующим: исходная форма и то, что ее отрицает, представляют собой противоположности, они содержат в себе абстрактную односторонность, которая должна быть преодолена, чтобы стало возможным дальнейшее развитие. Гегель был поэтому прав, когда он второе отрицание, т. е. отрицание отрицания, определял как тот синтез, который преодолевает первые «абстрактные, неистинные моменты», т. е. «абстрактные» и «неистинные» в смысле их односторонности, незавершенности ¹.

С этим связана еще одна важная черта отрицания отрицания. В заключительном звене всего цикла развития, на ступени второго отрицания неизбежно восстанавливаются некоторые черты исходной формы, с которой начинается развитие. Поскольку подвергается отрицанию то, что отрицало исходную форму, то понятно, что двойное отрицание ведет к восстановлению некоторых сторон, черт этой исходной формы.