Особенности языка и стиля прозы братьев Стругацких

Сюжетная линия «Перец» имеет кольцевую структуру: в ее последней (десятой) главе Перец вновь возвращается на обрыв, но уже совершенно другим - пережившим гносеологический кризис и во всем разочаровавшимся. Это отражается и в совершенно ином качестве восприятия Леса, увиденного с обрыва. Если в начале повести можно отметить определенную динамику, присутствующую в цепочке следующих друг за другом сравнительных оборотов и отражающую предпринимаемую Перецом попытку как-то осмыслить феномен Леса (по крайней мере - посредством подбора к нему нужной метафоры), то в десятой главе (где Лес предстает скрытым под покровом облаков) герой подбирает лишь одну основную метафору (заснеженное ледяное поле), символически передающую пережитый им гносеологический кризис: Леса видно не было. Вместо леса под скалой и до самого горизонта лежали плотные облака. Это было похоже на заснеженное ледяное поле: торосы, снежные барханы, полыньи и трещины, таящие бездонную глубину, и если спрыгнуть со скалы вниз, то не земля, не теплые болота, не распростертые ветви остановят тебя, а твердый, искрящийся на утреннем солнце лед, припорошенный сухим снегом, а ты останешься лежать под солнцем на льду, плоский, неподвижный, черный. И еще, если подумать, это было похоже на старое, хорошо выстиранное белое покрывало, наброшенное на верхушки деревьев [УНС: 586]. Завершающее абзац предложение, соединенное с предшествующим текстом частицей еще, лишь представляет нам Лес под новым углом зрения, а не является конструкцией, отражающей итоговое восприятие фантастического феномена, как это было с предложением, завершающим первый абзац первой главы и характеризующим Лес посредством символа маски.

Формально оба приведенных нами фрагмента написаны в репродуктивном регистре: Лес изображается с опорой на точку зрения смотрящего на него сверху Переца. Но вместо изображения каких-либо характеристик Леса, воспринимаемых перцептивно, читателю предлагается ряд нескольких развернутых метафор (лес - притаившееся животное; лес - маска, лес - ледяное поле), которые в своей чрезмерной изощренности создают эффект иллюзии. Эти метафоры заслоняют собой внешние признаки Леса.

В отличие от первого фрагмента, где актуализируется содержательно-подтекстовая информация о Лесе, как о носителе некоей тайны, которую предстоит раскрыть, во втором фрагменте Лес предстает уже в виде объекта, непроницаемого для любых попыток его понимания. Отличительные черты стратегии, последовательно используемой авторами в описании Леса, заключаются в изображении данного фантастического феномена единым целым - некоей неделимой массой, непроницаемой для посторонних взглядов. Приведем примеры: Грузовик уже катил по серпантину, и Перец отрешенно смотрел на лес, на пористые плоские пласты его у самого горизонта, на его застывшее грозовое кипение, на липкую паутину тумана в тени утеса [УНС: 483] Но лес оставался безразличен. Он был так безразличен, что даже не был виден. Под обрывом была тьма, и только на самом горизонте что-то слоистое и широкое, серое и бесформенное вяло светилось в сиянии луны [там же: 471]. Особенно ярко данная стратегия проявилась в последнем отрывке, где лексема лес заменена дескрипцией что-то слоистое и широкое, серое и бесформенное, отражающей невозможность соотнесения воспринимаемого главным героем зрительного образа с каким-либо из известных ему предметов. Вместе с тем, имплицитно представленное значение чего-то непроницаемого и таинственного присутствует в каждом из рассмотренных нами описаний. Таким образом, содержательно - фактуальная информация в обоих текстовых фрагментах, отражающих взгляд на Лес сверху, способствует формированию содержательно-концептуальной информации. Это достигается за счет расшифровки подтекстового значения, содержащегося в метафорах.