Особенности языка и стиля прозы братьев Стругацких

Два фрагмента, представляющих читателю вид Леса «сверху», составляют своеобразную рамку, при помощи которой фиксируются начальный и финальный этапы познания Леса главным героем. Для анализа описаний принципиально важно тождество их локальной прикрепленности - тот факт, что наблюдение ведется с обрыва, то есть извне.

Внутрь повествовательной рамы помещена излагаемая на протяжении шести глав история пребывания Переца на одной из находящихся в Лесе станций - т.е., в данном случае читателю преподносится взгляд на лес изнутри. Такое изображение Леса позволяет авторам подчеркнуть мифологизированность образа, проявляющуюся в одушевленности описываемого объекта: Лес изображается в виде некоего живого существа. Таким же Лес представляется Перецу и при взгляде «сверху», но в этом случае образ атрибутируется такими признаками, как безразличие и неподвижность. При описании Леса изнутри эти признаки сменяются на прямо противоположные: Лес оказывается способным к проявлениям человеческих эмоций: А вокруг шевелился лес, трепетал и корчился, менял окраску, переливаясь и вспыхивая, обманывая зрение, наплывая и отступая, издевался, пугал и глумился лес, и он весь был необычен, и его нельзя было описать, и от него мутило [УНС: 492]; Они ищи к вездеходу, тонкие и ловкие, уверенные и изящные, они шли легко, не оступаясь, мгновенно и точно выбирая место, куда ступить, и они делали вид, что не замечают леса, что в лесу они как дома, что лес уже принадлежит им, а они даже не делали вид, они действительно думали так, а лес висел над ними, беззвучно смеясь и указывая мириадами, глумливых пальцев, ловко притворяясь и знакомым и покорным, и простым - совсем своим [там же: 493], обретает способность видеть: Пешком, думал Перец. Надо пешком. Двадцать километров через лес. Теперь лес увидит жалкого дрожащего человека, потного от страха и усталости, погибающего под чемоданами и почему-то не бросающего этот чемодан [там же: 509]; занимается изучением людей: Они танцуют, они играют в фанты и в бутылочку, в карты и в бильярд, они меняются женщинами, а днем в своих лабораториях они переливают лес из пробирки в пробирку, рассматривают лес под микроскопом, считают лес на арифмометрах, а лес стоит вокруг, висит над ними прорастает сквозь их спальни, в душные предгрозовые часы приходит к их окнам толпами бродячих деревьев и тоже, возможно, не может понять, что они такое и зачем они вообще [там же: 506]; способен наказать: И строил ты [лесопроходец Густав] здесь стратегическую дорогу, клал бетонные плиты и далеко по сторонам вырубал лес, чтобы могли при необходимости приземляться на эту дорогу восьмимоторные бомбовозы. Да разве лес это вытерпит? Вот и утопил он тебя на сухом месте [там же: 505].

Если в отрывке, изображающем вид на Лес сверху, сочинительный ряд, соединенный повторяющимся союзом как, имел уточняющее значение - отражал попытки подобрать к образу Леса наилучшее сравнение, то во фрагментах, отражающих образ Леса изнутри, сочинительных ряды состоят из равнозначимых по своей роли членов (глаголы: трепетал, издевался, пугал и глумился; деепричастия: смеясь, указывая мириадами пальцев и т.д.), посредством которых создается анимизированный образ Леса многопланового изменчивого существа, не поддающегося какому-либо однозначному определению.