Особняк

Билли поежился. В комнате внезапно похолодало, и ему не захотелось оставаться в постели. Он встал, натянул футболку, трусы и джинсы. Было бы лучше включить настольную лампу, но Билли побоялся разбудить Эмили. Поэтому он схватил записную книжку с ручкой, сунул ключи от комнаты и бумажник в карман, подхватил ковбойские сапоги и куртку. Билли остановился на пороге и оглянулся на Эмили. Она все еще лежала, свернувшись клубочком рядом с тем местом, которое занимал он, и кожа на ее плече казалась совсем тонкой в свете лучей, проникающих через окно. Он вышел в коридор, тихо закрыл за собой дверь и напялил ковбойские сапоги прямо на босу ногу. Стук каблуков тонул в толстом ковре, но, дойдя до лестницы, он услышал гул голосов, доносящихся снизу. Там горел свет. Можно было найти столик в углу, засесть внизу со своей тетрадочкой и попивать минералку с лаймом.

Билли подумал, что владельцы бара лезли из кожи вон: это заведение было похоже на одно из тех, в которые он часто захаживал в первые годы после отъезда из Уиски Ран. В то время Эмили еще нравилось куда-то с ним ходить, и они воспринимали деньги как нечто само собой разумеющееся. Это оказался один из тех баров, где все было крафтовым, а бармены походили либо на татуированных феечек со стрижкой пикси, либо на усатых хипстеров, любящих рассказывать историю того или иного напитка. Но разве ему нужно было что-то, кроме шариков огня, обжигающих глотку, и кроме кубиков льда, стучащих в пустом стакане в ожидании того самого, вожделенного? Было несколько столиков впереди, но все их оккупировала группа коллег: для студентов они казались слишком взрослыми, но эти люди оставались все-таки достаточно молодыми для того, чтобы все еще отмечать Хэллоуин в шумной компании. Мягкие стулья расставили по всему помещению, но большинство из них были либо заняты, либо стояли в тени. Место все равно оказалось не в его вкусе. Ему требовалось более обшарпанное заведение даже для того, чтобы выпить стакан минералки с лаймом. Здесь было слишком много молодежи, которая изо всех сил пыталась показать, что они вообще не напрягаются. Билли предпочитал такие места, люди в которых перестали что-то из себя строить уже много лет назад. Вот такое место было ему нужно.

Билли вышел на ночной воздух, удивившись, что снаружи так холодно. Он знал, что пожалеет, если не наденет носки, но, слава богу, хотя бы куртка была при нем. Билли пошел вдоль пешеходной улицы. В прежние дни он пересек бы площадь и отправился в «Петух», но утром они проезжали мимо его старого бара, и «Петух» оказался заброшен. Вывеска куда-то пропала, а возле здания вместо легкого силуэта кукарекающего петуха стояли лишь два металлических столба. Одно из двух окон было закрыто досками, и когда он заглянул внутрь, сложив руки чашечкой, чтобы заслониться от солнца, то увидел, что «Петух» пуст и заброшен. В его старом баре правили лишь пыль и пустота.

Придется идти куда-то еще. Билли замерз, но ему не было нужды спешить. Он поднял воротник, чтобы защититься от ветра, и сунул руки в карманы. Затем заглянул в витрину одного бара, но тот был битком набит танцующими студентами, а во втором баре, всего в паре зданий от первого, оказалось полно телевизоров и членов студенческого братства. Он окинул взглядом пешеходную улицу и замер.

Это что?..

Билли быстро зашагал в ту сторону. Фигура стояла вполоборота к нему и была достаточно далеко: он не смог бы хорошо ее разглядеть, даже если бы подошел ближе. Но это было невозможно. Таката же…

Билли понял, что бежит. Фигура двинулась с места и, достигнув конца сквера, повернула налево и пропала из виду.

Когда Билли завернул за угол, на тротуаре никого не было. Никаких признаков существования этого человека, будто его здесь и не было.

Он поднял взгляд. Над его головой висела знакомая вывеска «Петух», и огоньки на ней дрожали, словно пламя свечи.