Особняк

Предполагалось, что это будет связь всего на одну ночь. В колледже Эмили уже встречалась с несколькими парнями и всех их держала на расстоянии, но, познакомившись той ночью с Шоном, она практически мгновенно решила, что переспит с ним. Он был привлекателен и выглядел жалко, несмотря на то что его почти полностью поглотила музыка и чуть не задавила толпа в том доме на Стюарт Авеню. Чей это был дом? Почему они с соседкой пошли именно на эту вечеринку по случаю Хэллоуина, а не на другую? У них с Шоном были общие друзья, и уже тогда он умел очаровывать, если того хотел. К полуночи они вышли на крыльцо, и он дал ей свою куртку.

– Положение кажется отчаянным, – сказала она. – Никакого водопровода? И вместо отопления печь?

– Не забывай, что у нас нет мебели: я сплю на пенке на полу хижины, и до нее час езды отсюда.

На самом деле – час с четвертью.

– Ого, – безразличным тоном произнесла она. – Ты прямо сразил меня наповал.

– Это все мой злой гений, – сообщил он. – Хочу заставить тебя переспать со мной чисто из жалости. И как бы ужасен я ни был в постели, в этом случае ты почувствуешь, что совершаешь нечто благое, и, возможно, переспишь со мной еще несколько раз, прежде чем поймешь, что заслуживаешь лучшего.

Эмили рассмеялась, и он поцеловал ее. А может, это она его поцеловала. В какой-то момент Эмили решила, что хочет посмотреть на эту легендарную хижину, увидеть воочию все роскошество, и один из них сел за руль «универсала». О, как пьяны они были! Как глупо и безответственно, как неуважительно к человеческой жизни было с их стороны сесть за руль, и какое счастье, что их не оштрафовали или не случилось что похуже! К тому времени, как они опустились на пол хижины, оба были в полном исступлении, а ожидание от долгой поездки еще больше обострило все ощущения. Они делали это до изнеможения. Они не занимались любовью или сексом, нет: они трахались, отчаянно, как животные, тесно сплетясь в его гнезде из спальных мешков и одеял, пока не отключились.

Когда Эмили проснулась следующим утром, то почувствовала, что ее обнимает рука Шона, но также ее охватило еще какое-то ощущение. Ей показалось, что кто-то за ней наблюдает. Мужчина, лежавший менее чем в трех метрах от них – тоже на полу и в спальном мешке, повернулся на бок и пялился на нее. Она, разумеется, не знала, что это Билли, как и не могла знать, что всего через каких-то семь месяцев она уедет с ним и именно она вобьет клин между Билли и Шоном. И до конца своих дней Билли, даже если он в этом не признается, будет винить ее в том, что не смог поучаствовать в становлении Eagle Technology.

Он будет сваливать на нее вину в том, что не разбогател и не стал признанным гением. В том, что потерял свое место на страницах истории и его вычеркнули из повествования.

Билли будет винить ее во всем, даже если он в этом не признается.

Но он признался. Взял и прямо ей все выложил.

Моргнув, она вернулась в настоящее.

Пенка и матрас лежали там одни-одинешеньки.

Эмили взглянула на него. Теперь Билли подался вперед и ходил туда-сюда, исследуя надписи на стенах, читая формулы и пометки слева направо, сверху вниз, и она видела, как он увлекается ими. Губы двигались, как у ребенка, которому не терпится научиться читать, и она слышала его мягкое сопящее бормотание. Билли положил руки на трос ограждения, пытаясь сосредоточиться. Через несколько минут он достал из кармана телефон и начал фотографировать: сперва всю стену целиком, а затем каждую секцию вблизи, стараясь не пропустить ни одной завитушки.

Когда они выходили из хижины, он прямо напевал себе под нос, а его лицо озарила странная, загадочная улыбка.

Может, посещение хижины в итоге оказалось не такой уж плохой идеей?

Глава 17. Встреча, которую нельзя пропустить

Билли всегда любил записывать все от руки. Это было странно для компьютерщика, но его успокаивало. Ощущение ручки и бумаги в руке требовало большего внимания, нежели стук пальцами по клавиатуре. Эмили, должно быть, предупредила его, что выйдет, но он этого не помнил. К тому времени, как раздался шелест ключа в замке и шум открывающейся двери, сигнализирующих о том, что она вернулась, на улице уже стемнело.

Эмили вошла в номер. Она произнесла что-то невнятное – набор звуков, которые могли означать что угодно, и указала на пластиковый пакет.

Билли помассировал ладонь правой руки. Он переписал надписи с фото, которые сделал в хижине, в свою записную книжку, а затем добавил много-много страниц заметок. Отрабатывать старые формулы и концепты Нелли было все равно что слышать отголоски старой песни в ее кавере: призрачные, нереальные, но такие знакомые. Словно он встретил какого-то давнего приятеля. Может, он смог бы увидеть что-то важное, если бы успел достаточно быстро повернуть голову. Жена смотрела на него и ждала.

Такое ощущение, что выныриваешь из-под воды в бассейне и мир на поверхности внезапно обретает четкие очертания. Она обращалась к нему.

– Извини, – произнес он. – Что ты сказала?