Особое мнение

– Я пришел не затем, чтоб излагать позицию Гильдии! – в отчаянии продолжил Джек. Слова его срывались с языка по одному, точно льдинки. – Наша позиция вам известна. Пришел я, причем прямо из 2017-го, ради того, чтобы предъявить факты. Войне конец. Уцелевших – жалкая горстка. Таковы факты. Для нас все это уже совершилось. Вы собираетесь рекомендовать президенту разоблачить блеф русских на Яве. Однако они не блефуют, а это означает тотальную войну. Ваши рекомендации в корне ошибочны.

– А по-вашему мы должны сдать назад? – ощетинился Баттерфорд. – Без боя уступить им свободный мир?

Двенадцатый раз… и снова все то же самое. Тупик. Джек вновь не достиг ничего.

– То есть вы готовы развязать войну, понимая, что не можете победить?

– Будем драться, – отрезал Баттерфорд. – Уж лучше благородная война, чем позорный мир.

– В войнах нет ничего благородного. Война принесет людям только смерть, варварство, множество разрушений.

– А что принесет людям мир?

– Мир означает рост, развитие Гильдии. Спустя каких-то пятьдесят лет само наше существование изменит идеологию обоих противостоящих блоков. Мы выше войны. Выше двойственности миров. Пси есть и здесь, и в России, но не принадлежат какой-то одной стране. Такое же положение когда-то могли бы занять ученые, но они предпочли сотрудничество с национальными правительствами. Теперь дело за нами.

Баттерфорд покачал головой.

– Нет, – твердо сказал он, – диктовать нам решения даже не мечтайте. Политику определяем мы… а вы, если возьметесь за дело, будьте любезны действовать согласно нашим указаниям либо не суйтесь вообще. Стойте себе в сторонке.

– Мы предпочтем… не соваться.

Баттерфорд вскочил с кресла.

– Предатели!!! – завопил он вслед Джеку, направившемуся к выходу. – У вас нет выбора! Мы требуем помощи! Мы выследим вас и повяжем по одному! Хотите вы или нет, а сотрудничать с нами придется всем… всем! Это тотальная война!

Выйдя в приемную, Джек захлопнул за собой дверь.

– Нет, безнадежно, – мрачно констатировал голосок в голове. – Я могу засвидетельствовать, что ты проделал это двенадцать раз… и думаешь о тринадцатом. Брось, ни к чему. Приказ об уходе в подполье уже разослан. Когда начнется война, мы останемся в стороне.

– Но мы же должны, обязаны хоть чем-то помочь! – беспомощно откликнулся Джек. – Не с войной – людям помочь. Миллионам людей, обреченных на гибель.

– Не выйдет. Мы же не боги. Мы – всего-навсего люди, пусть и с паранормальными талантами. Помочь мы сможем, если нас примут и позволят помочь. Навязать им свои взгляды мы не в состоянии… как и пробиться к власти, если Гильдию не желают подпускать к политике.

Прижимая к груди металлический ящик, Джек, точно в оцепенении, спустился вниз, вышел на улицу и отправился назад, в школьную библиотеку.

С другими уцелевшими членами Гильдии он встретился только за ужином, после того как их пристанище окутала непроглядная тьма.

– Вот, пожалуйста! Так с тех пор и живем. Вне общества… сложа руки. Ни вреда от нас, ни пользы. Никакого проку! – прорычал он и, не сдержавшись, судорожно ударил кулаком по трухлявой дощатой стене. – Сидим в сторонке без всякого толку, а коммуны тем временем разваливаются на части! Все, что осталось от общества, рушится, гибнет!

Тельма бесстрастно отправила в рот ложку супа.

– Мы исцеляем больных, предсказываем будущее, предлагаем советы… творим чудеса.

– Вот-вот, и уже не первую тысячу лет, – с горечью откликнулся Джек. – Сивиллы, ведуны, угнездившиеся в безлюдных холмах вдали от городов… Неужели нам не по силам вмешаться, помочь людям по-настоящему? Неужели мы, единственные, кто понимает, что происходит, обречены до конца дней держаться от них в стороне, глядя, как слепые глупцы ведут человечество к полному уничтожению?! Неужели мы не могли предотвратить войну, принудить их к миру?

– Джек, ты же знаешь, мы не хотим их ни к чему принуждать, – вяло напомнил Портер. – Мы им не господа. Мы помогать им хотим, а не править ими.

За столом воцарилось угрюмое молчание. Долгую паузу прервала Дорис.

– Вся беда в правительствах, – сказала она, скорбно улыбнувшись сидевшему напротив Джеку. – Политики – вот кто нас опасается. Понимают: повернись все по-нашему, в скором времени они останутся не у дел.

Тельма с аппетитом принялась за фасоль с вареной крольчатиной под жидковатой подливой.

– Так ведь в наши дни правительств, почитай, не осталось – не то что до войны. Горстку майоров, рассевшихся по канцеляриям коммун, правительствами, по-моему, не назовешь.

– Однако делами коммун заправляют они, – заметил Портер. – Вся политика в их руках.

– А я, – заговорил Стивен, – слышал об одной коммуне на севере, где рабочие перебили офицеров и начали управлять сами. И с тех пор вымирают на глазах. Еще немного, и коммуне конец.

Джек, отодвинув тарелку, поднялся на ноги.

– Пойду посижу на крыльце.

Покинув кухню, он миновал опустевшую гостиную и распахнул обитую сталью парадную дверь. Студеный вечерний ветер ударил навстречу, засвистел в ушах. На ощупь отыскав путь к перилам, Джек остановился, сунул руки в карманы и устремил невидящий взгляд в сторону безлюдной поляны.