Особое мнение

Осознав, что смотрит прямо на разведтрактор, не замечая его, уже минут пять, О’Нил вздрогнул от неожиданности. Замерший без движения, трактор покоился на вершине невысокого холмика шлака, слегка приподняв переднюю часть и вытянув рецепторы на всю длину. С виду его нетрудно было принять за пустой, заброшенный остов машины: не проявлявший ни малейших признаков жизни, сознания, разведтрактор безукоризненно сливался с разоренной землей. Темный, приземистый, склепанный из листовой стали бак на гусеницах ждал. Ждал, наблюдал, исподволь изучал груду вольфрамового лома. Наживка привлекла первую рыбину.

– Клюет, – глухо пробормотал Перин. – Леска дрогнула. По-моему, заброс – точней некуда.

– Что ты такое несешь? – буркнул Моррисон, но миг спустя тоже разглядел разведтрактор. – Господи Иисусе, – прошептал он, привстав, подавшись всем телом вперед. – Ну что ж, один есть. Осталось только дождаться разведчика со второй фабрики. Как по-вашему, этот с которой из двух?

О’Нил, кое-как разглядев в темноте антенну, оценил угол ее разворота.

– С питтсбургской, так что молитесь о появлении детройтских… молитесь от всей души!

Удовлетворенный осмотром находки, разведтрактор снялся с места и покатил вперед. С осторожностью приблизившись к груде лома вплотную, машина начала затейливо маневрировать рядом, вилять из стороны в сторону, выписывать вензеля. Не на шутку озадаченные, трое наблюдателей сообразили, что происходит, лишь после того, как в темноте неподалеку заблестели щупы других разведтракторов.

– Коммуникация, – прошептал О’Нил. – Как у пчел.

К груде вольфрамового лома приблизились еще пять питтсбургских разведтракторов. Взволнованно размахивая рецепторами, подхлестываемые азартом первооткрывателей, машины прибавили ходу, с разгона въехали на вершину кучи. Один из тракторов, быстро зарывшись в металл, исчез из виду. Груда лома дрогнула, заходила ходуном: очевидно, трактор принялся копаться внутри, оценивая объем добычи.

Спустя еще десять минут первые питтсбургские вагонетки с грузом вольфрама деловито покатили прочь.

– Проклятье! – в отчаянии застонал О’Нил. – Они же загребут себе все до появления детройтских!

– А мы им как-нибудь помешать не можем? – жалобно спросил Перин.

Вскочив на ноги, он подхватил камень и швырнул им в ближайшую вагонетку. Увы, тот отскочил от стального борта, не оставив на нем даже царапины, а вагонетка как ни в чем не бывало продолжила погрузку.

Охваченный бессильной яростью, О’Нил тоже поднялся с места, напрягся всем телом, зашагал из стороны в сторону. Где же они, черт возьми? Автофабы равны, одинаковы во всех отношениях, а это место расположено на одинаковом линейном расстоянии от центра каждого! Теоретически изыскательские группы должны были добраться до приманки одновременно, однако детройтской партии до сих пор не видать… а питтсбургские машины уже, у него на глазах, подбирают последние крохи вольфрама!

И тут что-то стремительно пронеслось мимо.

Что именно, О’Нил разглядеть не смог: двигался объект слишком быстро. Пулей промчавшись сквозь спутанную завесу плюща, он взлетел на вершину пологого холмика, замер, прицелился и, с той же быстротой ринувшись вниз, на полном ходу врезался прямо в ведущую вагонетку. И снаряд, и жертва с грохотом разлетелись вдребезги.

Моррисон, вздрогнув, вскочил на ноги.

– Какого дьявола?..

– Есть! Вот оно! – во весь голос завопил Перин и, вскинув над головой костлявые руки, пустился в пляс. – Детройтские!

Еще один из детройтских разведтракторов, въехав на холмик, остановился, оценил положение и вихрем помчался к отступающим питтсбургским вагонеткам. Вольфрамовый лом, осколки радиоламп, обрывки кабелей, обломки плат, пружины, шестерни, винты и прочие детали обоих противников брызнули во все стороны. Уцелевшие вагонетки, пронзительно взвизгнув моторами, заложили крутой вираж. Одна, вывалив на землю груз, с грохотом понеслась прочь. Вторая, по-прежнему нагруженная вольфрамовым ломом, покатила следом, но один из детройтских разведтракторов поравнялся с ней, вильнул вбок и вместе с протараненной вагонеткой скатился кубарем в неглубокую впадину, полную стоячей воды. Перевернувшись на гусеницы, влажно блестящие, наполовину ушедшие в воду машины сцепились друг с дружкой не на жизнь – насмерть.

– Все, – с дрожью в голосе констатировал О’Нил, едва державшийся на подгибающихся, будто ватных, ногах. – Готово дело. Можно ехать домой. Где там наш вездеход?

Стоило ему запустить двигатель, вдали, на фоне мертвого шлака и пепла, блеснул металл. К месту схватки стремительно, развернувшись шеренгой, плотным строем мчалась целая орда вагонеток, многотонных самоходок для перевозки руды. С какой из фабрик?..