Особое мнение

– На похожей игре в Пруссии обучали армейских офицеров стратегическому мышлению. Это не просто игра, это, можно сказать, борьба умов космического масштаба. Что, если Янси как-нибудь вечерком сядет с женой и сыном за стол сыграть славную, искрометную, зрелищную партию в кригшпиль часиков так на шесть? Что, если его любимым чтением станут не заскорузлые вестерны с револьверной пальбой и погонями, а греческие трагедии? Что, если его любимым музыкальным произведением станет «Искусство фуги» Баха, а не «Мой старенький домик в Кентукки»?

– Понятно. Картину улавливаю, – изо всех сил стараясь сохранять видимость спокойствия, ответил Тавернер. – Думаю, мы можем помочь.

– Но это же… противозаконно! – жалобно пискнул Бабсон.

– Абсолютно, – подтвердил Тавернер. – Поэтому мы и здесь.

Махнув рукой взводу сопровождавших его агентов секретной службы Девплана и даже не взглянув на ошеломленных янсменов, в испуге замерших за столами, он склонился к микрофону шейной гарнитуры.

– С крупными шишками как?

– Более-менее, – негромко, однако отчетливо – связь между Землей и Каллисто оставалась выше всяких похвал – откликнулся Келлман. – Самые ушлые, как водится, успели ускользнуть, попрятались по имениям, но большинству даже в голову не пришло, что мы возьмемся за них вплотную.

– Вы… не имеете права! – заблеял Бабсон. Складчатые, вислые щеки его побелели, как сырое тесто. – Какой закон мы нарушаем? На каком основании…

– Как это «на каком основании»? – перебил его Тавернер. – Вам коммерческого законодательства мало? Не вы ли использовали имя Янси для скрытой рекламы всевозможной промышленной продукции? А между тем такого человека не существует. Нарушение правовых актов, регламентирующих добросовестность рекламы, уже налицо.

Бабсон, звучно лязгнув зубами, захлопнул рот, однако в следующую секунду его челюсть снова безвольно отвисла книзу.

– Что значит… «не существует»? – захлебываясь, отчаянно жестикулируя, залепетал он. – Джон Янси известен всем. Он… он… он всюду!

Внезапно в его пухлой руке неизвестно откуда появился убогий дамский пистолет, но, стоило Бабсону взмахнуть им, Дорсер, зайдя сбоку, спокойно, умело выбил у него оружие. Пистолет откатился в угол, а Бабсон, рухнув на пол, забился в истерике.

Дорсер, скривившись от отвращения, защелкнул на его запястьях браслеты магнитных наручников.

– Ведите себя как мужчина, – прорычал он.

Однако отклика не последовало: похоже, убитый горем Бабсон его просто не слышал.

Вполне удовлетворенный, Тавернер, раздвигая толпу ошеломленного начальства рангом пониже вперемешку с рядовыми служащими, двинулся дальше, к рабочим помещениям. Отыскав стол заваленного работой Леона Сиплинга, он остановился рядом и деловито кивнул.

Считыватель пленок зажужжал, прокручивая первый из измененных сюжетов. Оба замерли, глядя на экран.

– Ну? – заговорил Тавернер, досмотрев сюжет до конца. – Вы специалист, вам и карты в руки.

– По-моему, то, что надо, – нервно ответил Сиплинг. – Надеюсь, слишком большого переполоха не поднимет… Строившееся одиннадцать с лишним лет сносить одним махом нельзя.

– Ничего. Как только появится первая трещина, все зашатается сверху донизу, – заверил его Тавернер и направился к выходу. – Вы здесь самостоятельно справитесь?

Сиплинг взглянул на Экмунда. Тот, прислонившись спиной к дальней стене канцелярии, зорко наблюдал за перепуганными янсменами, не поднимавшими глаз от столов.

– Думаю, справлюсь. А вы куда?

– Хочу посмотреть, как это выйдет в эфир. Вместе со зрителями, первые впечатления оценить, – ответил Тавернер, остановившись в дверях. – Кстати, не трудновато вам будет составлять сюжеты одному? Возможно, поначалу помощников у вас будет немного.

В ответ Сиплинг кивнул на коллег. Кое-кто уже продолжил приостановленную работу, на глазах набирая темп.

– Почему же? – возразил он. – Увольняться никто не намерен. По крайней мере, пока им жалованье платят сполна.

Тавернер, погрузившись в раздумья, выступил в коридор, направился к лифтам и в скором времени спустился вниз.

У демоэкрана на ближайшем перекрестке собралась группа зрителей, предвкушавших вечернюю встречу с телезвездой номер один, с Джоном Эдвардом Янси.

Сюжет начался как обычно. Сомнений в этом быть не могло: при желании Сиплинг мог составить прекрасный кусок без труда, а в данном случае состряпал сам почти весь пирог.

Янси в рубахе с засученными до локтя рукавами, в измазанных землей штанах, не разгибая спины, трудился над своим цветником. Сдвинув на глаза соломенную шляпу, он безмятежно орудовал садовым совком и улыбался ласковому яркому солнцу. Все выглядело весьма убедительно: с трудом верилось, что этого человека в действительности не существует. Пожалуй, Тавернер в такое и не поверил бы, если бы не видел собственными глазами, как Сиплинг с подсобной бригадой кропотливо создавал этот самый сюжет по кусочку!