Особое мнение

Вместо ответа Тироль, карикатурно содрогнувшись всем телом, качнулся вперед, оттолкнул Бима в сторону и потянулся к двери. Дверная створка с грохотом распахнулась, и Тироль, громко топая, шагнул в темный коридор. Казалось, его тянет к лаборатории какой-то неодолимый инстинкт.

– Эй! – возмущенно воскликнул Бим, рванувшись вдогонку за стариком.

Обогнав Тироля, он заслонил собой дверь в рабочие помещения и приготовился к драке. Трясло его жутко – частично от изумления, частично от злости.

– Какого дьявола? – едва переводя дух, прорычал он. – Вы не у себя дома!

Дверь за его спиной таинственным образом подалась назад. Не ожидавший этого, Бим нелепо взмахнул руками, пошатнулся и едва не растянулся навзничь, рухнув за порог. Посреди комнаты замер, не в силах сдвинуться с места, его лаборант… а по полу полз в сторону двери плоский металлический ящичек вроде большущей коробки из-под печенья. Едва в дверном проеме показался Тироль, ящичек пулей метнулся к нему, блеснув в свете ламп, прыгнул к старику на руки, и тот, развернувшись, заковылял обратно, в приемную.

– Что это? – выдохнул с трудом очнувшийся от ступора лаборант.

Бим, пропустив вопрос мимо ушей, бросился за Тиролем.

– Эй! А ну стоять! – в бессильной ярости завопил он вслед старику.

– Те… телевизор, – пролепетал его лаборант. – Это же тот телевизор… стоял себе смирно, и вдруг как побежит…

II

Электромеханические хранилища данных в штаб-квартире Внутренней полиции работали на износ.

Пошаговое сужение круга подозреваемых при всей своей утомительной монотонности требовало немалого времени. К трем часам ночи коридоры и кабинеты практически опустели: большая часть служащих разъехалась по домам, спать. Во мраке ползали из угла в угол несколько электромеханических полотеров и пылесосов. Жизнь продолжалась в одном-единственном месте, а именно в канцелярии архива. Сидя за столом, Эдвард Эккерс терпеливо дожидался результатов – во-первых, поступления новых сигнатур, а во-вторых, завершения их обработки аппаратурой архива.

По правую руку от него несколько рядовых полицейских коротали время за безобидной азартной игрой вроде затейливой лотереи и стоически ждали отправки на задержание. Линии связи с квартирой Хайми Розенберга не освобождались ни на минуту. За окном, посреди темной улицы, полыхал неоновыми огнями призыв «ВЫДВОРЕНИЯ – ДОЛОЙ!», а Гарви Гарт, так и не покинувший своей агитбудки, бормотал, бормотал прямо в уши всем окружающим. Поток прохожих практически иссяк, однако Гарт не сдавался. Казалось, с усталостью он незнаком.

– Вот психопат-то, – раздраженно буркнул Эккерс.

Жестяное, негромкое, брюзжание Гарта достигало среднего уха даже здесь, на высоте шести этажей.

– Может, взять его? – предложил один из занятых игрой копов. Хитроумная игра велась по правилам, завезенным с Центавра III. – Оформить задержание, лицензию на уличную торговлю отобрать – и дело с концом.

Порой, когда Эккерсу было решительно нечем заняться, он составлял и оттачивал нечто вроде обвинительного заключения в адрес Гарта вкупе с развернутым анализом его психических отклонений. Внушавшая небывалое чувство всесилия, игра в психоаналитика доставляла ему особое, ни с чем не сравнимое удовольствие.

ГАРТ, ГАРВИ

Ярко выраженное обсессивно-компульсивное расстройство. Отводит себе роль идеологического анархиста, противостоящего правовой системе и общественному строю в целом. Рациональные доводы подменены повторением набора ключевых слов и фраз. Вся жизнь подчинена навязчивой идее: «Долой систему выдворения». Закоренелый фанатик, вероятно, маниакального типа, поскольку…

На этом Эккерс оборвал фразу, поскольку в структуре маниакального типа на самом деле не разбирался совсем. Ладно, анализ и без того просто великолепен и однажды наверняка превратится из его домыслов в официальное заключение медиков… и вот тогда-то назойливому бубнежу под окнами уж точно настанет конец.

– Страсти кипят, – монотонно зудел Гарт. – Система выдворений в великом смятении… настал момент кризиса!

– С чего бы вдруг «кризиса»? – в полный голос спросил Эккерс.

– Все ваши машины гудят без умолку, – откликнулся Гарт с мостовой. – Полиция в грандиозном волнении. Еще до восхода солнца чья-то голова упадет в корзину…

Голос его зазвучал тише, утратил отчетливость.

– Интриги… убийства… трупы… полиция сбилась с ног… прекрасная дама таится в тени за кулисами…

Эккерс прибавил к анализу новый, расширяющий и уточняющий заключение пункт: