Особое мнение

Выбежав в приемную, Бим едва успел увидеть, как сгорбленный, дряхлый Тироль исчезает во мраке улицы за порогом парадной двери. Юная дама, рысцой обогнав старика, прыгнула в припаркованный рядом автомобиль, подкатила к дверям, притормозила, чтобы втащить в кабину Тироля, и тут же ударила по газам.

Запыхавшийся от быстрого бега, Бим в растерянности замер посреди опустевшей улицы, собираясь с мыслями. Эрзац-телевизор исчез, и на руках у него не осталось ровным счетом ничего. Сам не зная, зачем, он со всех ног бросился к перекрестку. Шаги его гулко грохотали в студеном предутреннем мраке. Нет, нигде ни души – ни Тироля со спутницей, ни кого-либо еще.

– Будь я проклят, – едва ли не в благоговейном восторге выдохнул он.

«Телевизор» – а в действительности робот крайне сложной конструкции – явно принадлежал Полу Тиролю: едва почуяв его, сам бросился к нему, будто… будто котенок, спасающийся от собак!

Стало быть, робот, покончивший с Хайми, принадлежит Тиролю. То есть Тироль таким небывалым, обходным способом лишил жизни одного из своих же людей, собственную «живую вывеску» с Пятой авеню? Притом что робот такого высокого уровня сложности, навскидку должен был обойтись где-то около сотни тысяч долларов?

Сумасшедшие деньги… А ведь убийство – простейшее из преступных деяний! Бездомный громила с монтировкой обошелся бы куда дешевле.

Развернувшись, Бим нога за ногу побрел назад, к лаборатории, но вдруг, осененный кое-какой идеей, остановился и энергично зашагал в сторону деловых кварталов. Вскоре на глаза ему попался свободный кеб. Махнув рукой, Бим остановил машину и влез на заднее сиденье.

– Куда едем, друг? – раздался из динамика на приборной панели голос диспетчера. Все кебы в городе управлялись телемеханически, из общего центра.

Бим назвал адрес прекрасно известного ему бара, откинулся на спинку сиденья и задумался. Убийство мог совершить кто угодно, и дорогой, необычайно сложный робот для этого вовсе не требовался, а следовательно…

Следовательно, робот сконструирован ради каких-то других задач. Убийство Хайми Розенберга – чистой воды случайность.

Каменная громада резиденции Дэвида Лантано зловеще темнела над горизонтом на фоне ночного неба. Прежде всего Эккерс осмотрел ее издали. В окнах ни огонька, все двери накрепко заперты…

Перед фасадом особняка вольготно раскинулся акр зеленой травы. Вполне возможно, Дэвид Лантано оставался последним владельцем такого количества травы на Земле: планета в какой-нибудь из отдаленных систем – и то обошлась бы дешевле.

– Пошли, – скомандовал Эккерс.

Возмущенный немыслимой роскошью, выставленной напоказ, он нарочно прошел к широким ступеням крыльца прямо по клумбе с розами. Следом за ним к крыльцу устремилась полицейская группа захвата.

– Бог ты мой, ну и ну, – пророкотал Лантано, поднятый с постели.

Мягкий, добродушный, не старый еще толстяк в просторном ночном халате чистого шелка… ему бы – с таким-то неунывающим выражением на пухлом, рыхлом, как тесто, лице – в летнем лагере для мальчишек директорствовать!

– Что стряслось, начальник?

Обращения «начальник» Эккерс терпеть не мог с тех пор, как надел мундир.

– Вы арестованы, – объявил он.

– Кто… я? – в изумлении пролепетал Лантано. – Эй, начальник, у меня для таких дел адвокаты имеются, – заметил он, зевнув во всю ширину рта. – Кофе будете?

Не на шутку озадаченный, он вяло поплелся в кухню и загремел кофейником.

С тех пор как Эккерс в последний раз отважился шикануть, раскошелившись на чашку кофе, миновал не один год. Плотность промышленной и жилой застройки терранских земель не оставила места для посевов, а «принимать» в какой-либо другой системе кофейные деревья отказывались наотрез. Скорее всего, Лантано растил кофе сам, на незаконной плантации где-нибудь в Южной Америке… а сборщики бобов, очевидно, считали, что переброшены на одну из отдаленных колониальных планет.

– Благодарю вас, не нужно, – ответил Эккерс. – Собирайтесь, поехали.

По-прежнему ошеломленный, Лантано плюхнулся в покойное кресло, с тревогой воззрился на Эккерса, однако спустя секунду взгляд его начал тускнеть. Казалось, хозяин дома вот-вот погрузится в дремоту.

– Похоже, дело нешуточное, – отстраненно пробормотал он. – Кто?

– Хайми Розенберг.

– Да ну? – Лантано вяло покачал головой. – А мне так хотелось переманить его к себе… Хайми любого может… вернее, мог очаровать.

Роскошь огромного особняка Лантано здорово действовала на нервы. Ноздри щекотал аромат кофе, закипавшего на плите, и это еще не все. Посреди стола возвышалась – Господи, спасти и помилуй – корзина, доверху, с горкой наполненная абрикосами!

– Персики, – поправил Лантано Эккерса, заметив его остановившийся взгляд. – Угощайтесь.

– Откуда… они у вас?

Лантано пожал плечами:

– Синтетический купол, гидропоника… Впрочем, точно не знаю. Я в технике не силен.

– А вам известно, какой штраф положен за хранение натуральных фруктов?