Особое мнение

От страха у Тироля засосало под ложечкой, однако соперник, целиком поглощенный своими мыслями, даже не взглянул в его сторону. Задумчиво хмурясь, Лантано вперевалку доковылял до ждавшей его машины и отбыл восвояси.

– Вам полагается тысяча долларов, – устало сообщил ему Эдвард Эккерс в завершение процедуры.

Искаженное, словно отражение в кривом зеркале, лицо Эккерса возникло среди расплывчатых теней, окружавших Тироля со всех сторон, – точно такое же, каким запомнилось Тиролю в последний миг. Эккерс… он тоже потерял все, что мог, только не таким образом…

– Согласно закону, вам полагается тысяча долларов на удовлетворение первоначальных нужд, а кроме того, карманный словарь самых распространенных внесистемных диалектов.

Само по себе разложение на ионы оказалось мгновенным, безболезненным, а потому совершенно не отложилось в памяти. Запомнилась только темная – куда темнее смутных образов по бокам – бездна, разверзшаяся впереди.

– Ясное дело, возненавидели вы меня, – с укоризной сказал Тироль Эккерсу на прощание. – Я вам, можно сказать, всю жизнь сломал, но… но метил-то ведь не в вас, – сконфуженно, сбивчиво забормотал он. – Не в вас, в Лантано. И вроде бы все сложилось как надо, ан нет. Не вышло. Как же вы… как же он ухитрился…

Впрочем, Лантано тут явно был ни при чем. Лантано, от начала до конца остававшийся сторонним зрителем, только что уволок брюхо домой. Ну и ладно. Черт с ним, с Лантано. Черт с ним, с Эккерсом, черт с ним, с Лероем Бимом… и как ни жаль, с миссис Эллен Эккерс.

– Эх-ма, – пробормотал Тироль, в то время как его тело наконец-то начало обретать осязаемость. – А ведь как хорошо у нас складывалось, Эллен, а?

Казалось, жаркий солнечный свет с грохотом раскаленной лавиной обрушился на него с неба, сбил с ног, придавил, расплющил. Оглушенный, Тироль обмяк, рухнул на землю не в силах удержаться на ногах. Желтые жгучие лучи солнца… везде, везде, со всех сторон! Повсюду вокруг – ничего, кроме буйно пляшущего адского пекла, слепящего, подавляющего, гнущего в три погибели…

Придя в себя, Тироль обнаружил, что лежит посреди дороги, на укатанной, засохшей до каменной твердости желтой глине. Справа тянулось к горизонту растрескавшееся, насквозь пропеченное солнцем поле, засеянное кукурузой, бессильно поникшей на полуденной жаре. В небе над головой безмолвно кружила пара довольно крупных птиц мерзкого вида. Вдали возвышалась гряда покатых холмов. Перемежавшиеся неровными, глубокими распадками, вершины их казались не более чем кучками пыли. У подножья гряды виднелась горстка скромных построек, возведенных людьми.

Людьми? По крайней мере, Тироль всем сердцем надеялся, что выстроили их именно люди.

Едва он с трудом поднялся на ноги, издали донесся мерный, негромкий шум. Вдоль раскаленной пыльной дороги катила машина незнакомого вида. Охваченный недобрыми предчувствиями, Тироль с опаской зашагал ей навстречу.

Водитель оказался человеком – чахлым, в чем только душа держится, юнцом с матово-черной пупырчатой кожей и густой шевелюрой оттенка сухой травы, в грязной холщовой рубахе и комбинезоне. С нижней губы его свисала мятая незажженная сигарета. Исцарапанный, проржавевший, будто бы прикативший прямиком из двадцатого века, автомобиль с бензиновым двигателем, отчаянно задребезжав, сбавил ход, и шофер окинул Тироля критическим взглядом. Радиоприемник в кабине раздражающе шумно, визгливо наяривал джаз.

– Из налоговой службы? – спросил шофер.

– Ничего подобного, – памятуя о неприязни селян к налоговым инспекторам, заверил его Тироль, но тут же запнулся.

Кем бы назваться? Признаться, что он – преступник, выдворенный с Земли, означало самому напроситься на немедленную расправу, и возможно, весьма живописную.

– С проверкой я к вам, – объявил он. – Из Министерства здравоохранения.

– О! Давно пора, – удовлетворенно кивнул шофер. – У нас тут клещи-стригуны расплодились – житья от них нет. Урожай за урожаем теряем. У вас же есть чем их вытравить, а?

Тироль, благодарно кивнув ему, забрался в машину.

– Ну и жара тут… не ожидал, – пробормотал он.

– Странный говор у вас, – заметил юноша. – Вы из каких краев?

– Это – так, дефект речи, – уклончиво ответил Тироль. – До города долго ехать?

– До города-то? Около часа, не больше, – ободрил его юноша.

Машина лениво, рыская из стороны в сторону, покатила вперед.

Спрашивать, как называется эта планета, Тироль не рискнул: такими вопросами вмиг себя выдашь, однако необходимость узнать, куда его занесло, не давала покоя. Возможно, до Земли всего пара звездных систем, а возможно, и все два миллиона; возможно, какой-то месяц пути, но может, и целых семьдесят лет. Естественно, он должен был вернуться назад: доживать жизнь арендатором-испольщиком в каком-нибудь колониальном захолустье ему вовсе не улыбалось.

– Улетно рубят, – заметил юноша, кивнув на радио, исторгавшее назойливый, привязчивый джазовый мотив. – Фредди-Каламин с «Оркестром Креольских Волосанов». Слыхали уже этот песняк?

– Нет, – проворчал Тироль.

От слепящего света и сухой жары у него здорово ныло в висках. Господи, скорее бы разобраться, где он…