Особое мнение

И все же ганимедяне – народец изобретательный, а значит, наверняка проявят изобретательность в любом деле, за какое ни возьмутся. И к диверсиям подойдут, как ко всякой другой авантюре, с выдумкой, со своеобразным, неожиданным остроумием.

Поднявшись на ноги, Уайзмен вышел из канцелярии и направился в сторону отдельного здания, где размещались испытательные лаборатории.

Окруженный полуразобранными образцами всевозможных товаров, Пинарио поднял взгляд на начальника, Леона Уайзмена, захлопнувшего за собой последнюю из дверей лаборатории.

– Вот хорошо, что вы заглянули к нам, – сказал Пинарио, хотя на самом деле изрядно кривил душой: результатов очередного исследования от него ждали минимум пять дней назад, а потому нежданный визит начальства явно не сулил ему ничего хорошего. – Только профилактический костюм лучше наденьте – мало ли что.

Увы, вся его любезность пропала даром: Уайзмен нахмурился сильнее прежнего.

– Я к вам по поводу того отряда, штурмующего крепость, по шесть долларов за комплект, – заговорил Уайзмен, двинувшись к его столу между стеллажей с образцами до сих пор не распакованных товаров самой разной величины, которые дожидались испытания и выпуска в продажу.

– А, насчет тех солдатиков с Ганимеда? – вздохнув с облегчением, переспросил Пинарио.

С этой стороны его совесть была чиста. Типично туманный правительственный указ, особую инструкцию «О недопущении заражения мирного населения составляющими вредоносных культур», полученную с самого верха, от властей Шайенна, каждый из испытателей знал назубок, и Пинарио на вполне законных основаниях мог оправдать любые проволочки, сославшись на один из многочисленных параграфов этой директивы.

– Ими я занимаюсь лично ввиду особой опасности образца, – пояснил он, подойдя к Уайзмену.

– Давайте посмотрим, – решил Уайзмен. – Как полагаете, подобные предосторожности оправданы, или все это попросту паранойя насчет «чуждых влияний»?

– Вполне оправданы, – подтвердил Пинарио, – особенно когда речь о товарах, предназначенных для детей.

Пара кодовых жестов, и бронеплита, перекрывающая вход в соседнее помещение, сдвинулась вбок.

При виде открывшейся взгляду картины Уайзмен невольно замер на месте. Посреди зала, окруженный игрушками, сидел пластиковый манекен – ребенок лет около пяти в натуральную величину, в обычном детском костюмчике.

– Надоело, – во весь голос объявил манекен. – Давайте еще что-нибудь!

Сделав недолгую паузу, он вновь повторил:

– Надоело! Давайте еще что-нибудь!

Настроенные реагировать на голосовые команды, игрушки вокруг него бросили все, чем бы ни занимались, и начали рабочий цикл заново.

– Снижаем затраты на оплату труда, – пояснил Пинарио. – С репертуаром всей этой кучи хлама нужно ознакомиться от начала и до конца, выяснить досконально, за что покупатель выложит деньги. Если самим приводить их в действие, придется круглыми сутками здесь торчать.

Прямо напротив манекена расположился отряд ганимедских солдатиков. Чуть дальше возвышалась крепость, которую им предстояло брать штурмом. Войдя, Уайзмен с Пинарио застали их хитроумно, тайком подбиравшимися к цели, но по команде манекена солдатики остановились, замерли и отступили на исходные позиции.

– На пленку все это пишется? – спросил Уайзмен.

– О, да! – подтвердил Пинарио.

Игрушечные солдатики примерно шести дюймов в высоту были отлиты из сверхпрочных, практически не ломающихся термопластичных компаундов, предмета законной гордости ганимедских промышленников. Мундиры их представляли собой синтез, эклектическую мешанину из элементов самой разной военной формы – в основном формы вооруженных сил Лун и ближайших к Лунам планет. Зловеще поблескивавшая вороненым металлом крепость напоминала абстрактный старинный форт: ряды амбразур поверху, подъемный мост убран, на самой высокой башне гордо реет цветастое, аляповатое знамя.

Хлопок – и воздух со свистом рассек выпущенный по атакующим снаряд и негромко взорвался среди горстки солдатиков. Над полем сражения заклубилось облачко безвредного дыма.

– Отстреливается, – заметил Уайзмен.

– Однако в итоге падет, – сообщил Пинарио. – Так изначально задумано. С точки зрения психологии крепость есть символ окружающего мира, а дюжина солдатиков, разумеется, представляет старания ребенка освоиться в нем. Участвуя в штурме крепости, ребенок приобретает веру в собственные силы, в способность справиться с суровой, никому не дающей спуску реальностью. В конечном счете он одерживает верх… но это требует долгого времени и немалых усилий, не говоря о терпении. По крайней мере, так гласит инструкция, – уточнил он, протянув Уайзмену брошюру солидной толщины.

– Выходит, тактика штурма каждый раз разная? – спросил Уайзмен, полистав инструкцию.

– Мы гоняем эту штуковину восьмые сутки, и тактика еще ни разу не повторялась дважды, – подтвердил Пинарио. – Впрочем, почему нет? Как видите, элементов задействовано довольно много.