Особое мнение

Солдатики крались вперед, постепенно приближаясь к крепости. На ее стенах заблестели линзы множества объективов – камер, следящих за передвижениями атакующих. Заметив их, солдатики поспешили укрыться за другими игрушками, проходящими испытания.

– Умеют использовать складки местности, – прокомментировал Пинарио. – И вообще объектотропичны: обнаружив, к примеру, испытываемый нами кукольный домик, забираются внутрь, как мыши. Прячутся где угодно.

В подтверждение своей правоты он поднял с пола огромную модель космического корабля, изготовленную одной из компаний Урана, перевернул ракету и вытряхнул изнутри пару солдатиков.

– Как часто им удается взять крепость, если считать в процентах? – спросил Уайзмен.

– Пока что они побеждают один раз из девяти. Позади крепости имеется настроечная панель. При желании количество успешных попыток можно увеличить.

Последовав за Пинарио, Уайзмен обогнул наступающих солдатиков, и оба склонились над крепостью.

– На самом деле почти весь ее объем занимает источник энергии, – пояснил Пинарио. – Остроумно придумано. Отсюда же высокочастотный передатчик транслирует команды солдатикам. Тактика определяется бросками дроби.

Сняв с крепости заднюю крышку, он показал начальнику контейнер с дробью. Каждая дробинка представляла собой малую толику тактической схемы. Перед началом очередной атаки контейнер встряхивался, а дробь, взлетев вверх, перемешивалась и укладывалась по-новому. Таким образом достигалась случайность, однако конечное количество дроби означало конечность множества тактических схем.

– Вот мы все их и пробуем, – резюмировал Пинарио.

– А ускорить – никак?

– Тут время лучше не экономить. Как знать, к чему приведет спешка? Что, если они завершат тысячу вариантов, а затем…

– А затем тысяча первый расклад велит им развернуться на девяносто градусов и открыть огонь по ближайшему человеку, – закончил за подчиненного Уайзмен.

– Вот-вот. Если не хуже, – без тени улыбки подтвердил Пинарио. – Эргов в батарее вон сколько… как-никак, на пять лет рассчитана. Представляете, как жахнет, если разрядить ее разом?

– Продолжайте испытания, – велел Уайзмен.

Переглянувшись, оба вновь устремили взгляды в сторону крепости. К этому времени солдатики почти добрались до ее подножия, но вдруг одна из стен крепости откинулась наружу, из проема высунулось пушечное дуло, и новый выстрел уложил солдатиков на пол.

– А вот такого я еще не видел, – пробормотал Пинарио.

Воцарившуюся в зале тишину нарушил голос лабораторного ребенка-манекена, сидящего среди игрушек:

– Надоело! Давайте еще что-нибудь!

Не на шутку встревоженные, Уайзмен с Пинарио замерли, не сводя глаз с солдатиков, поднявшихся с пола и отошедших на исходные позиции.

Спустя еще два дня в кабинет Уайзмена явился его начальник – невысокий, грузно сложенный, пучеглазый, отнюдь не отличавшийся добродушным нравом.

– Послушайте, – с порога заговорил Фаулер, – заканчивайте испытания этих проклятых игрушек! Сколько можно? Срок вам – до завтра.

С этим он развернулся, собираясь уйти, но Уайзмен остановил его.

– Случай слишком серьезен, – сказал он. – Идемте в лабораторию. Сами увидите.

Фаулер, без умолку сыпля упреками, последовал за ним.

– Вы просто не представляете, какие капиталы вложены некоторыми компаниями в эти безделушки! – прорычал он, переступая порог. – Каждым товаром из тех, что лежат тут, у вас, битком набит целый склад на Луне или трюм корабля, дожидающегося официального разрешения на ввоз и продажу!

Не обнаружив Пинарио на месте, Уайзмен воспользовался личным ключом и открыл дверь в зал испытаний без обычных кодовых жестов.

Посреди зала в окружении игрушек сидел все тот же манекен, сконструированный лабораторными техниками. Повинуясь его командам, бесчисленные игрушки исправно отрабатывали цикл за циклом. Шум в зале стоял такой, что Фаулер невольно втянул голову в плечи.

– Вот он, наш особый случай, – пояснил Уайзмен, склонившись над крепостью и ужом, по-пластунски ползущим к цели солдатиком. – Как видите, солдатиков ровно дюжина. Учитывая их количество, объем энергии, имеющейся в их распоряжении, плюс сложность управляющих ими команд…

– Дюжина? Я вижу только одиннадцать, – перебил его Фаулер.

– Очевидно, двенадцатый где-то прячется, – предположил Уайзмен.

– Нет, он прав, – раздался голос из-за их спин.

Обернувшись, оба увидели вошедшего в зал Пинарио. Заведующий лабораториями озабоченно хмурился.

– Я все здесь велел обыскать, – пояснил он. – Одного не хватает.

Все трое надолго умолкли.

– Может, крепость его уничтожила? – осенило Уайзмена.

– А вот тут крайне уместно вспомнить о законе сохранения материи, – заметил Пинарио. – Допустим, крепость его «уничтожила». Возникает вопрос: что она сделала с останками?

– Наверное, преобразовала в энергию, – рискнул предположить Фаулер, окинув взглядом крепость с оставшимися солдатиками.