Особое мнение

Герб увеличил коэффициент усиления, и голос полуживого зазвучал несколько громче, отчетливее.

«Кончается», – подумал Герб.

Очевидно, сын усопшего не желал заглядывать в акт хранения, не желал знать, что связь с отцом вот-вот оборвется, а потому Герб, ни слова не говоря, оставил клиента беседовать с отцом. Зачем ему правда? К чему дурные вести?

Тем временем из кабины подъехавшего к погрузочной эстакаде фургона ловко выпрыгнули двое рабочих в знакомых светло-лазоревых форменных комбинезонах «Атлас Интерплан Вэн энд Сторэйдж». Доставили нового полуживого либо приехали за кем-либо из угасших…

– К вашим услугам, джентльмены, – сказал Герб, подойдя к эстакаде.

– Мы мистера Луи Сараписа к вам привезли, – выглянув из кабины, сообщил водитель фургона. – Место ему приготовлено?

– Разумеется, – без промедления подтвердил Герб. – Однако я не сумел дозвониться до мистера Сен-Сира и уточнить график. Когда его следует вернуть к жизни?

Из фургона выбрался еще один человек – темноволосый, с карими, блестящими, точно пуговицы, глазами.

– Я – Джон Босая Пятка. Согласно условиям завещания, душеприказчик мистера Сараписа. Его необходимо вернуть к жизни сейчас же: таковы полученные мной указания.

– Понимаю, – кивнул Герб. – Что ж, прекрасно. Несите внутрь, и я немедля его подключу.

– Холодно у вас тут, – проворчал Босая Пятка. – Холодней, чем в траурном зале.

– А как же без этого, – откликнулся Герб.

Грузчики выкатили из фургона саркофаг, и Герб мельком взглянул на лицо умершего – посеревшее, с резкими, крупными чертами, будто отлитая из гипса маска.

«Впечатляюще, – подумал он. – Ишь, пират старый… хорошо, что наконец-то помер. Для всех нас хорошо, несмотря на всю его благотворительность. Кому она нужна, эта благотворительность, особенно от него?»

Разумеется, Босой Пятке Герб всего этого говорить не стал, ограничившись тем, что проводил грузчиков к заранее приготовленному месту.

– Пятнадцать минут, и заговорит, – заверил он заметно взвинченного Босую Пятку. – Не волнуйтесь, на этой стадии сбоев у нас практически не случается: как правило, остаточный заряд еще довольно жизнеспособен.

– Но, видимо, позже, когда он пойдет на убыль, у вас… начнутся технические проблемы, – заметил Босая Пятка.

– Почему ему вздумалось вернуться так скоро? – полюбопытствовал Герб.

Босая Пятка гневно сдвинул брови и не ответил ни слова.

– Прошу прощения, – бросил Герб, продолжая возиться с проводами, которые требовалось с особой точностью подсоединить к катодным выводам саркофага. – При низких температурах, – забормотал он, – электротокам почти ничто не препятствует. Измеримого сопротивления при минус ста пятидесяти не наблюдается, а потому… потому сигнал должен быть отчетливым, мощным…

Щелкнув анодным колпачком, он жестом иллюзиониста включил усилитель.

Гудение… и более ничего.

– Ну и? – буркнул Босая Пятка.

– Сейчас проверю все заново, – пролепетал Герб, не понимая, где мог дать промашку.

– Послушайте, – негромко заговорил Босая Пятка, – если вы сейчас поскользнетесь, если у вас дрогнет рука, и хоть одна искра…

Заканчивать фразу ему не потребовалось: что натворит хоть одна искорка между контактами, Герб понимал сам.

– Уж не собирается ли мистер Сарапис принять участие в общегосударственном съезде Демократическо-Республиканской партии? – спросил он.

Съезд должен был состояться ближе к концу месяца, в Кливленде. Прежде Сарапис вел весьма активную деятельность в кулуарах съездов и Демократическо-Республиканской, и Либеральной партии, особенно когда речь шла о выдвижении кандидатов в президенты. Поговаривали, будто последнего кандидата от Демократических Республиканцев, Альфонса Гама, он выбрал сам, лично. Правда, выборы подтянутый, аккуратный, симпатичный на вид Гам проиграл, но от соперника отстал ненамного.

– Вы все еще ничего не добились? – прорычал Босая Пятка.

– Э-э, – промычал Герб, – похоже, тут…

Босая Пятка помрачнел, как туча.

– Ясно. Так оно и есть. Не разбудите его через десять минут, я сам дозвонюсь до Клода Сен-Сира, и мы заберем Луи из вашего мортуария, а на вас подадим в суд. За преступное пренебрежение обязанностями.

– Я делаю все, что в моих силах, – откликнулся взмокший от пота Герб, возясь с подключением проводов к саркофагу. – И не забывайте: экспресс-криопакет в зале устанавливали не мы. Оплошность вполне могла быть допущена еще в тот момент, когда…

Мерный гул сменился треском статики.

– Это он оживает? – встрепенулся Босая Пятка.

– Нет, – признался Герб.

Сам он тоже нервничал не на шутку: говоря откровенно, помехи – знак крайне скверный.

– Пробуйте. Пробуйте! – велел Босая Пятка.

Однако подгонять Герберта Шенхайта фон Фогельзанга вовсе не требовалось. Владелец мортуария и без того старался что было сил, вкладывая в работу весь свой многолетний профессиональный опыт… но все его усилия пропадали даром. Луи Сарапис безмолвствовал.

«Не выйдет, – охваченный ужасом, понял он. – Ничего не получится… а в чем причина? Причина-то в чем?! Такой видный клиент, и на тебе – сбой в самом начале!»