Особое мнение

И все-таки сделать это предложение следовало. Следующим шагом – о котором Сен-Сир боялся даже помыслить – должна была стать открытая экономическая война, схватка не на жизнь, а насмерть между транспортной компанией Гарвея и корпорациями, доставшимися в наследство внучке Луи. При этом, как ему удалось выяснить, наследство Луи стремительно катилось к упадку. Со смертью старика у его компаний начались неприятности с ненавистными Луи профсоюзами: профсоюзные лидеры уже начали планомерную осаду «Архимедеан».

Сам Сен-Кир профсоюзам, пожалуй, сочувствовал, полагая, что им давно следовало выйти на сцену. До сих пор их держали в узде только грязные ухватки да неисчерпаемая энергия старика, не говоря уж о его циничной, не знающей пределов фантазии. Кэти подобными качествами не обладала, а Джонни Босая Пятка…

«Э-э, что взять с этой посредственности? – ядовито подумал Сен-Сир. – Нонкол – он и есть нонкол. Как говорится, из свиного уха шелковый кошелек не сошьешь».

Вдобавок Босая Пятка выбивался из сил, трудясь над публичным образом Кэти, и стоило ему достичь хоть каких-то успехов, на голову наследницы обрушились склоки с профсоюзами. Бывшая наркоманка, свихнувшаяся на религиозной почве, да еще с тюремными сроками за спиной… словом, работы у Джонни в избытке.

На руку ему играла разве что женская красота нанимательницы. С виду девчонка казалась милой, мягкой, невинной – чуть ли не святой. За это-то Джонни и ухватился обеими руками: вместо обширных заявлений для прессы начал фотографировать ее в тысячах разных поз, с собаками, с детишками, на сельских ярмарках, на благотворительных вечерах, в больницах – словом, перебрал все, что мог.

К несчастью, старательно созданный им образ испортила сама Кэти, причем весьма, весьма необычным манером.

Кэти – ни больше ни меньше – начала утверждать, будто общается с дедом. Будто именно он, обитающий где-то а пространстве, в одной световой неделе от Солнечной системы, говорит с нею тем самым голосом, пойманным в Трясине Кеннеди. Будто она, подобно всему миру, слышит его… а он каким-то чудом слышит ее.

Поднимаясь в лифте без лифтера к вертолетной площадке, на крышу, Сен-Сир расхохотался в голос. Разумеется, от репортеров светской хроники религиозные чудачества Кэти утаить не удалось… слишком уж много девчонка болтала на публике, в ресторанах и небольших, но широко известных барах. Даже в сопровождении Джонни. Даже Босой Пятке не под силу заткнуть ей рот!

А скандал на той вечеринке, когда она вдруг разделась донага, объявив, что близится час очищения, да еще исполнила нечто наподобие своеобразного ритуала, нарисовав алым лаком для ногтей пятнышки в некоторых местах… причем, ясное дело, пребывала в изрядном подпитии?

«Вот какая особа заправляет “Архимедеан”! – подумал Сен-Сир. – Нет, эту девицу следует устранить – и ради нашего блага, и ради блага общества!»

Казалось, таков священный долг всякого гражданина – долг перед всем народом, перед всей страной, долг, подлежащий неукоснительному исполнению, и не понимал этого один только Джонни.

«Джонни ВЛЮБЛЕН в нее. Влюблен, вот и все его мотивы, – думал Сен-Сир. – Интересно, как относится к этому Сара Белл?»

Воспрянув духом, Сен-Сир забрался в кабину личного вертолета, захлопнул дверцу, вставил ключ в замок зажигания… и вспомнил об Альфонсе Гаме. Все его благодушие исчезло как не бывало, сменившись нешуточным унынием.

«А ведь теперь их, полагающих старика Сараписа живым, и действующих соответственно, уже двое, – сообразил он. – Кэти Эгмонт-Шарп и Альфонс Гам».

Крайне сомнительные типы, и он, хочешь не хочешь, вынужден знаться с обоими! Как зло шутит порой судьба…

«Ну и положение! Ничуть не лучше, чем при старике Луи, – подумал Сен-Сир. – В некоторых отношениях даже хуже».

Вертолет, взвившись в небо, понес его к штаб-квартире Фила Гарвея, в деловой центр Денвера.

Вспомнив, что опаздывает, Сен-Сир включил миниатюрный радиопередатчик, поднес к губам микрофон и вызвал Гарвея.

– Фил, – заговорил он, – Фил, слышите меня? Это Сен-Сир. Я в пути, лечу к вам, на запад.

Вместо ответа динамик разразился далекой, негромкой скороговоркой, невнятной мешаниной из множества слов. Космический голос Сен-Сир, уже не раз слышавший его в телевизионных выпусках новостей, узнал без труда.

– …несмотря на все эти личные выпады, на голову выше Чемберса – этого даже уборщиком в доме с самой дурной репутацией никто не выберет. Верь в себя, Альфонс, верь в себя! Человека сто́ящего, порядочного люди заметят и оценят по заслугам, дай только срок. Вера – она горы способна свернуть, уж я-то знаю: сам видишь, чего в жизни достиг…

Следовало полагать, существо, обитающее в дальнем космосе, в световой неделе от Солнечной системы, увеличило мощность сигнала настолько, что он, подобно солнечным пятнам, начал глушить обычные радиопередачи. Выругавшись, Сен-Сир зло поджал губы и дал отбой.

«Вообще-то забивать линии подобными передачами наверняка незаконно. Надо бы выяснить в Федеральной Комиссии Связи», – рассудил он и, потрясенный до глубины души, повел вертолет дальше, к просторам открытых полей.