Особое обстоятельство

Тимур издает гортанный звук, переворачивая меня и миг оказываясь сверху. Подтгягивает к себе, сгибая одну ногу в коленке, и нависая сверху. Я вижу его глаза, темные, заводящие, и, наплевав на правила приличия, поднимаю бедра, пытаясь коснуться его телом.

Мы снова целуемся, а его руки водят по ногам. Я хватаюсь за его спину, выгибаясь, как только мы соприкасаемся голыми животами. Моя футболка давно задрана к шее, оголяя черный, кружевной лифчик.

Тимур спускается ниже, одним движением расстегивая застежку на спине, и с шумом выдыхает — так жарко, что его обжигающее дыхание проходит по моей груди, по чувствительным соскам. Он накрывает их губами, дразнит языком, сжимает свободной рукой, а потом скользит еще ниже.

Я подаюсь навстречу его рту, но он только хмыкает, стаскивая с меня шорты и разводя ноги. Я чувствую, что трусики уже влажные насквозь, и теперь хочу избавиться и от них, но Байсаров не дает. Большим пальцем он давит через них, сходу находя самую чувствительную точку, и я вздрагиваю всем телом. А когда он проникает внутрь меня, я задыхаюсь от собственных криков, кончая так бурно, так страстно, словно не вижу ничего вокруг, кроме ослепительного белого цвета, застилающего глаза.

И он смеется, тихо, довольно, продолжая поглаживать меня по внутренней стороне бедра. Я с трудом приподнимаюсь на локтях, и как только нахожу точку опоры, тянусь к нему:

— А дальше? — и он уже хохочет в голос, показывая себя таким, как я никогда еще не видела его.

Глава 24

Я вижу, как с него слетают одна за другой маски, — те, за которыми он прятался ежедневно, начиная с первых минут нашего знакомства. Теперь Тимур кажется настоящим, и этим притягивает еще ближе.

Я вглядывалась в его лицо, проводя руками по чуть влажной спине и ощущая твердость мышц под ладонями. Он нависает надо мной, словно тоже изучает, и мне нестерпимо хочется понять, какой Тим видит меня сейчас, какие мысли рождаются у него в голове. Я целую Байсарова, касаясь пальцами скул и щек, колющихся отросшей щетиной.

Тимур подсовывает руку мне под ягодицы, и сжимает их, крепко, почти болезненно, но я лишь шумно втягиваю воздух в ответ. Поцелуй становится ожесточеннее; муж наваливается сверху, и я чувствую, как он упирается мне в бедра членом. Обжигающе-горячие пульсации вызывают протяжный стон, и я прикрываю глаза, еще сильнее подаваясь ему навстречу, закусывая губу. Мужчина делает несколько толчков, не входя в меня, и от этого напрочь сносит крышу. Я не могу больше ждать.

— Тимур, — его имя срывается с губ, врезаясь в его рот, и Байсаров все понимает. Стягивает одной рукой трусики, хватает меня за щиколотки и, сгибая ноги, разводит их в стороны.

Его лицо напряжено; Тим настолько возбужден, что я не представляю, как он еще в силах сдерживаться. И когда его член прижимается ко мне, кажется, что я на короткий миг теряю сознание, задыхаясь от собственных ощущений. Так горячо и сладко, что все пульсирует в ожидании. Я не знаю, кого он томит дольше: меня или себя, но дальше сдерживаться просто невозможно. Я хнычу, пытаясь сама продолжить начатое Тимуром, но тот не дает мне и шанса сдвинуться с места.

Одно резкое движение, и он оказывается внутри. Не сдержавшись, я кричу, привыкая к его размерам, и Байсаров ждет, а потом продвигается вперед, на полную глубину, а я не могу дышать.

Наконец, он прижимается ко мне, а я хватаюсь за него, подбадривая продолжать дальше. Тимур двигается во мне, увеличивая темп, и с каждым проникновением все больше и больше мутнеет в голове.

Мне хочется плакать и смеяться одновременно, а ещё — никогда больше не выпускать его, заставить оставаться таким же, как сейчас — не отстраненным, а близким, шепчущим мне на ухо — я не могу разобрать слов, понимаю только нежные интонации, с которыми это произносится.

Он переворачивает меня, и через мгновение я уже стою на четвереньках, а тяжелая рука заставляет прогибаться в пояснице, выпячивая зад навстречу ему. Тимур проводит пальцами по влажной промежности, и от этого интимного, тягуче-медленного движения дыхание перехватывает.

— Такая мокрая, — уже чуть громче произносит он, и впиваясь руками в ягодицы снова входит в меня одним толчком.

Я чувствую, что горю, когда всего через несколько мгновений он отпускает меня, но только ради того, чтобы скользнуть влажными пальцами к клитору и начать его массировать. От одновременного ощущения того, что он ласкает меня и внутри, и снаружи, пламя начинает разгораться еще сильнее.

Мои стоны становятся все громче, и я перестаю контролировать свое тело; кажется, что еще немного, и я взорвусь, сгорю прямо в его руках, превращаясь в пепел, и с каждым движением Тимур приближает меня к этой точке все быстрее и быстрее.

— Давай, — шепчет он, и от этих слов меня, словно по команде, настигает оргазм.