Осознанный выбор

– В общем, так, Толик… Девчонка хотела показать, какой сволочью был ее отец, но ей это не удалось. Шеф в этом замешан, без его санкции чистильщики не смогли бы вытащить девчонку. А его фотку я видел в том доме, что ночью сгорел.

Вадим сглотнул комок в горле, отхлебнул пива и снова ощутил внутри натянутую струну. Толик обернулся в сторону бара, и к ним тотчас подошла официантка.

– Мне тоже пива, – заказал Толик, Вадим только усмехнулся: дурной пример заразителен. Да только он теперь не указ Саперу.

– В этой папке, – когда официантка принесла кружку для Толика и снова отошла и присела за столик у входа, – лежит то, что может… доказать, что девчонка погибла не так, как это представлено. Если я смогу это передать журналистам, то она погибла не зря. Сейчас ты решаешь, как поступить с этим. Откуда взялось – ты можешь сказать, что знать не знаешь, и я сам папку нашел. А можешь отдать Шефу, на случай возможной проверки. Я теперь для тебя не командир, можно сказать, посторонний. Поэтому решай сам, что делать…

Вадим постучал указательным пальцем по папке, убрал руку и откинулся на спинку стулу, показывая, что он теперь к ней не притронется. Толик поднял свою кружку и, не глядя на Вадима, неторопливо отпил половину. Поставив кружку на бумажный кружок, Толик утер пену и удовлетворенно выдохнул: – Ух, люблю я пиво, – потом поднял глаза на Вадима.

– Ты Командир, тебе и решать, что с этой папкой делать, – спокойно произнес он и Вадим понял, что назвал он его так не по привычке, а потому, что сделал свой выбор.

– Спасибо, Сапер, – ответил Вадим, опустив глаза. – Я ведь так и не увидел, как она улыбается…

– Вот что, Командир, – сделав вид, что не замечает опущенной головы Вадима, добавил Толик: – Где меня найти, ты знаешь… За других не ручаюсь, но если надо будет помочь, не стесняйся, зови.

Вадим поднял голову, уже не стесняясь набежавшей слезы, и благодарно кивнул. Толик был моложе на два года, пришел в Контору сразу после Бауманки и, не смотря на молодость, спецом был классным. И если что-то говорил, то этому можно было верить. За три года совместной работы в этом убедилась вся группа. Вадим хотел было поблагодарить его, но слова застряли в горле, а струна внутри натянулась еще сильней, хотя, казалось бы, дальше некуда. Толик поднял свою кружку и, с грустью в глазах, протянул к нему: – Давай, помянем девчонку.

–8-

Ломило затылок, но в голове было ясно и откладывать принятое решение на «потом» Вадим не стал. Струна внутри звенела от напряжения, казалось – тронь только и она лопнет со звоном. Торопливо освободил стол на кухне, подключил сканер к системному блоку, настроил и занялся перекладыванием листов бумаги: из серой папки на стекло сканера, оттуда – в растущую стопку на столе. Через час папка опустела, Вадим почувствовал небольшое облегчение. Часть работы выполнена и теперь он мог сделать небольшую передышку. Отпивая горячий кофе, он поглядывал на серое небо за окном и кривил губы в усмешке: вновь появились сомнения, правильно ли он поступает, не стоит ли еще раз всё тщательно обдумать, всё еще может измениться…

Допив кофе, Вадим принялся за сборку скопированного текста в один файл. Струна внутри ослабла, теперь казалось, что тронь ее, и она издаст низкий звук, и колебания ее будут заметны на глаз. Но когда он вошел в Сеть и на сайте СОЧ «кликнул» программу «Почтовый курьер», струна вновь резко натянулась, запела на высокой ноте. На экране появилось изображение раскрытой ладони, словно приглашающей вложить в нее свое послание. Вдохнув и задержав дыхание, Вадим перетащил файл на ладонь и на секунду замер, задержав палец над кнопкой «мыши». Это был Рубикон, после которого всякая случайность может стать последней. Он сознавал, что теперь будет внимательнее осматриваться по сторонам, переходя улицу и посещая людные места. Над ним теперь будет постоянно висеть угроза, может быть он станет неврастеником, в ожидании мести Шефа, который обязательно использует все возможности Конторы в своих личных целях. Смерти Вадим не боялся, страх он потерял ещё в спецназе. А вот в справедливость ещё верил. Как только данные уйдут по Сети на душе у него не будет того огромного камня, что давит сейчас. Он очень надеялся на это. Вина за гибель девчонки останется, на всю оставшуюся жизнь, с этим он уже смирился. Но, может быть, дальше он сможет хоть немного облегчить эту вину тем, что постарается оставшееся время действовать так, чтобы другие девчонки и мальчишки не попадали в капканы, которые им устраивает жизнь.