Остаюсь с тобой

Ночь была темная, тихая. Взявшись за руки, они шли по улице, освещенной редкими электрическими лампочками. В тени деревьев остановились. Ему приятно было целовать ее волосы, пропахшие речной водой.

— Ой, так мы и до утра не дойдем! — вырывалась она из объятий, выбегала туда, где было светлее.

Но лампочки висели редко, далеко одна от другой, и тенистых деревьев было не счесть…

5

Зазвонил телефон. Жалея, что не отключил его на ночь, Скачков вышел в переднюю, взял трубку. Голос генерального директора объединения узнал сразу.

— Я вас слушаю, Виталий Опанасович.

— Все прохлаждаетесь, Валерий Михайлович? — спросил с издевкой Дорошевич.

— Законный отдых, Виталий Опанасович, — сдержанно ответил Скачков, возмущаясь в душе тоном, каким с ним заговорил генеральный директор. — Вы же сами сказали, чтоб пару недель…

— Помню, помню, еще, кажется, не склеротик, — не дал договорить Скачкову. — Знаете, Валерий Михайлович, несколько лет назад мне строили садовый домик. Известно, как работают строители из ремонтных организаций. Сначала привезут доски, через месяц — кирпич. Приехали, вырыли канавки под фундамент и снова исчезли на месяц. Доски почернели, кирпич пророс травой. Но я не об этом. Знаете, под досками поселились ежики. Они любят тихие места, чтоб их никто не беспокоил. За лето они успели даже вырастить потомство. Боюсь, Валерий Михайлович, как бы в вашем кабинете тоже не поселились ежики…

— Понимаете, Виталий Опанасович, — Скачков сразу не нашелся что сказать и нарочно тянул. — Это, понимаете, будет отлично, если у меня в кабинете поселятся такие колючки. У каждого начальника должен быть свой ежик, чтобы он, начальник, а не ежик, особенно не засиживался за столом, чаще бывал на местах, среди людей.

— Видать, в моем кабинете поселилась именно такая колючка, как вы говорите, потому-то мне и не сидится на месте. — Чувствовалось, что Дорошевичу не по душе пришелся ответ подчиненного. — Короче, Валерий Михайлович, часов в одиннадцать буду у вас. Если выберете время, то загляните, пожалуйста, в контору. Хочу представить вас коллективу.

— Буду, — заверил Скачков, желая поскорее кончить этот чем-то неприятный ему разговор.

Однако Дорошевич и не думал класть трубку. Очевидно, еще не до конца высказался.

— Знаете, Валерий Михайлович, — продолжал он каким-то скучноватым, блеклым голосом, казалось, без всякой охоты, — показатели в управлении хуже некуда. План горит. Все развинтились без хозяина. Звонил Балыш из Москвы, спрашивал, долго ли его преемник будет отлеживаться на пляже. Так и спросил, Валерий Михайлович. Кто-то, знаете, уже донес. Вот так…

— Я же сказал, Виталий Опанасович, что буду, — не мог скрыть раздражения Скачков.

— Спасибо вам, Валерий Михайлович, что нашли возможность приступить к выполнению служебных обязанностей, — не обошелся без ехидства генеральный директор.

В трубке запищало.

— Что случилось? — крикнула из спальни Алла Петровна.

— Если бы знал, что этот Дорошевич такой зануда, никогда бы сюда не поехал, — ответил Скачков и, включая электробритву, громче добавил: Приказано срочно приступить к выполнению служебных обязанностей.

— Зайди в парикмахерскую, а то явишься с седыми космами над ушами, тоже тоном приказа сказала Алла Петровна и, накинув на плечи халатик, поспешила на кухню.

Провожая мужа, она придирчиво оглядела его с ног до головы, поправила галстук, проверила, не забыл ли носовой платок, и уже в дверях уныло вздохнула:

— Опять одной распаковывать вещи…

— Отдыхай. Вместе распакуем. Может, даже и сегодня. Думаю, что я там не задержусь.

И немного спустя, когда он спускался по лестнице, крикнула вдогонку:

— Смотри же, не забудь постричься.

Местный парикмахер, маленький и вертлявый, с усиками «под Чаплина», старался изо всех сил. Расплатившись, Скачков подошел к зеркалу. Седина и правда теперь меньше бросалась в глаза. Зато уши точно выросли, а щеки заметно покруглели. Бросались в глаза незагорелые белые пятна над ушами. Скачков уже пожалел, что послушался жены. Выйдя из парикмахерской, посмотрел на часы и, сразу позабыв о своей внешности, о пятнах над ушами, ускорил шаг. Хотел прийти в контору раньше, чем нагрянет областное начальство.

Около двухэтажного с широкими окнами здания конторы, обсаженного едва достигавшими крыши липами, стояли две «Волги». Значит, начальство было здесь. Теперь можно и не спешить. Скачков замедлил шаг, что он делал всякий раз, когда хотел умерить дыхание.

— Михайлович! — окликнул его робкий хрипловатый голос.

Скачков оглянулся. Со скамейки, стоявшей под липами, встал и двинулся к нему Алесич. Он был в новеньком сером костюме в черную крапинку, в белой рубашке. Он совсем не был похож на того исхудалого и мрачного бедолагу, каким Скачков видел его у озера. Только грустные запавшие глаза остались теми же.

— Ко мне? — подал ему руку Скачков.

— Вы же приглашали…

— Ясно. Слушай, Иван, погуляй немного. Я сам первый раз сегодня вышел. Сейчас меня будут представлять коллективу. Так что подожди.

— Ничего, больше ждал, — засмеялся Алесич.